Том заглянул в каюту сэра Наджента минут через пять, чтобы посмотреть, как дела у Фебы, и увидел душераздирающее зрелище. Из-под одеял, которые полностью скрывали Эдмунда, доносился горький плач, а смущенный отчим выворачивал карманы нанковых панталон.

— О, Господи, что стряслось? — встревожился молодой мистер Орде. — Где мисс Марлоу?

— С ее светлостью, — слегка рассеянно сообщил Фотерби. — Бросила меня с Эдмундом! Ну и парень! Принял меня за какого-то плохого человека. Такое впечатление, будто он меня совсем не знает… А сейчас ему зачем-то понадобилась пуговица.

— Ну так дайте ему пуговицу, — посоветовал Том. Он захромал к койке и попытался раскопать Эдмунда из-под одеял. — Привет, Эдмунд! Что случилось?

— Я… хочу… мою… Пугговиц! — взвыл Эдмунд, стараясь поглубже зарыться в одеяла.

— Впервые встречаю такого глупого мальчишку! — рассердился сэр Наджент. — Не могу добиться от него больше ни слова. Мне кажется, он забыл какую-то свою пуговицу дома. И самое главное, никак не пойму, что он будет делать с пуговицей, если я ему ее найду. Я вас спрашиваю, Орде: вы бы вспомнили о пуговице на корабле во время такой качки?

— О, у детей часто появляются самые странные желания, и тогда подавай им необычные игрушки! — ответил Том. — Я сам был в детстве таким же капризным. Дайте ему одну из своих пуговиц.

— Черт побери, но у меня нет никаких пуговиц! — воскликнул Фотерби. — Неужели вы хотите, чтобы я отрезал пуговицу со своей одежды?

— О, Господи, а почему бы и нет? — Том стал терять терпение.

Сэр Наджент ошеломленно вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Лучше отрежьте свою, — парировал он.

— Но по вашей милости это мой единственный костюм, — грубо заявил Том. — К тому же не забывайте, что я не отчим этого славного мальчугана!

— Если говорить откровенно, так Эдмунд не питает ко мне никаких теплых чувств. Так что родственные связи не имеют никакого значения. Поэтому я был бы очень рад, если бы у меня не было такого приемного сына. Согласитесь, чертовски неприятно иметь пасынка, который все время твердит, что я плохой человек.

Том, решив, что последнее замечания Фотерби не заслуживает ответа, настоятельно попросил побыстрее найти подходящую пуговицу. Сэр Наджент с тяжелым вздохом раскрыл один из своих многочисленных чемоданов. У него ушло совсем немного времени, чтобы решить, какой из костюмов ему меньше всего понадобится в ближайшем будущем. Фотерби остановил свой выбор на элегантном рединготе и начал отрезать перочинным ножичком одну из пуговиц. Том чувствовал, что при этом его сердце обливается кровью. Правда, сэра Наджента немного подбодрила мысль, что, подарив такую огромную и красивую пуговицу Эдмунду, он тем самым заслужит хоть немного уважения в его глазах. Он подошел к койке и победно прочнее:

— Хватит плакать, милый мальчик! Вот твоя пуговица! — Рыдания внезапно прекратились, и Эдмунд выкарабкался из-под одеял. На его щеках блестели слезы, но глаза горели в радостном ожидании.

— Пугговиц, Пугговиц! — закричал мальчик, протягивая руки.

Сэр Наджент положил ему в ладонь пуговицу. Эдмунд несколько секунд молча смотрел на подарок. За это короткое время он постиг всю глубину вероломства сэра Наджента Фотерби. К ужасному разочарованию мальчугана, от которого у него потемнело в глазах, сейчас добавился и гнев. Сквозь слезы глаза Эдмунда угрожающе вспыхнули, и он бросил пуговицу в угол. Упав лицом в подушки, Эдмунд вновь отдался своим чувствам.

— Господи, помилуй! Эдмунд, разве… — попытался успокоить мальчика Том Орде.