— Какое еще тело? — не понял Феликс.

— Ну как же, то, которое на вашем диване обнаружилось. И, заметьте, не мертвое, как решила наша уборщица, а всего лишь спящее. Я бы даже сказал, крепко спящее тело. Потому как оно до сих пор пребывает в объятиях Морфея, несмотря на шум и гам. И, коль скоро ваше уважаемое тело обнаружилось по соседству в аналогичном спящем состоянии, я делаю из этого факта вывод, что вы можете пролить свет на…

— Лия, боже мой, это Лия!

— Я так и знал, — удовлетворенно кивнул Александр Моисеевич, — что ваши тела имеют друг к другу отношение. У меня есть свежий анекдот, рассказать?

— Потом, Александр Моисеевич, потом. Ваши анекдоты нельзя принимать натощак…

Лия и в самом деле спала так крепко, что Феликсу не удалось ее разбудить вежливым потряхиванием. В коридоре гудел, как шмель, бас Александра Моисеевича: кто-то попался ему на пути и стал жертвой очередного анекдота. «…отчего у вас ноги так воняют? — А вы разве не знаете, откуда они растут?» — донеслось до его слуха.

Громкий хохот патриарха сотряс стены. Феликс невольно улыбнулся — не столько сомнительной шутке, сколько пристрастию старого друга и начальника к крепким анекдотам.

— Мне это не приснилось?!

Лия, приподнявшись на локтях, смотрела на него, изумленно подняв брови и моргая спросонок.

— Не знаю, о чем ты, но наверняка приснилось, — бодро ответил Феликс, надеясь, что Лия не имела в виду анекдот. — Вставай, рабочий день начался, все сотрудники подтянулись. Мне пора приступать к делам, а тебе…

— Я к подруге. Вот только позвоню ей, если можно.

Феликс указал на допотопный телефонный аппарат с крупными черными кнопками, стоявший на письменном столе. Лия спустила ноги с дивана, потянулась, встала; наклонилась вперед-назад, помахала руками вверх и в стороны — утренняя разминка. После чего подошла к столу и принялась жать на кнопки телефона.

— О-о-о, тело уже опознано? — На пороге кабинета появился Александр Моисеевич. — Лия, да? А знаете, милая девушка, нашу уборщицу чуть удар не хватил, когда она вас увидела! Думала, что вы…

Лия обернулась.

— Ого. Кто же так некрасиво с вами обошелся, голубушка? — спросил он, разглядывая поверх очков ее цветастую щеку и хмуря кустистые седые брови.

— Я упала, — сухо ответила Лия, снова отвернувшись к телефону.

— Не смешите мои фаберже, красавица! Вы с патологоанатомом имеете дело, ему тело само все секреты разбалтывает!

Его влажные и живые глаза смеялись.

Феликс поспешил на помощь Лие, опасаясь, что сейчас начнется введение в патанатомию. О своей профессии патриарх рассказывал с таким же смаком, как и анекдоты, но, как и с анекдотами, слушатель не всегда попадался благодарный.

— Лия, это Александр Моисеевич, заведующий нашим отделением, он же главный патологоанатом Москвы. А это Лия, моя…

Феликс вдруг умолк, не найдя подходящего слова.

— Бобрик, я уже понял, как девушку зовут, не трудитесь, — выручил его патриарх.

— Бобрик? — удивилась Лия. — Вы его тоже прозвали Бобриком?

— Что значит тоже? И что значит прозвали? Это у Феликса Федоровича фамилия такая.

— Ой. А я-то ему… Алло, Маш? — Лие повезло, что подружка ответила именно в этот момент, прервав ее неловкую беседу с патологоанатомами. — Ты не против, если я приеду сейчас к тебе? Потом все объясню, при встрече…

Закончив разговор с Машей, Лия вызвала такси. Машину обещали подать через четверть часа.

Небо за окном недовольно морщило лоб, его просторную гладь бороздили тучи, сгущаясь и темнея.