Дальше картинка обрывается. Пытаюсь пошевелиться. Боль густым фейерверком разлетается по всему телу. Хочу закричать… Безуспешно. Я обездвижен. Руки и ноги затекли. Провожу языком по пересохшему рту, по шершавой полоске ткани, протянутой между зубами. Кто то завязал мне рот. Не могу сказать наверняка, но, кажется, у меня и на глазах повязка. Странное ощущение, тело настолько онемело, что я не могу определить, есть ли на голове повязка. Жмурюсь, моргаю, двигаю глазами из стороны в сторону – темно. Открывай, не открывай веки – никакой разницы.

– Здравствуйте!

Прислушиваюсь. Приветствует незнакомый голос. Человек совсем близко, в метре от меня. Он говорит и смеется, нервно хихикает, как ребенок, предвкушающий реакцию взрослых на свой хитроумный розыгрыш. Надо мной кто то глупо подшутил?

– Здравствуйте, – повторяет он громче.

Когда человек лишается одного из своих органов восприятия, все другие обостряются. Так должно быть. В теории. Так это описывают люди. Но из за зудящих покалываний ладоней и стоп, из за боли в спине, паники и головокружения у меня не получается сконцентрироваться ни на звуках, ни на запахах.

– Захотелось именно этим словом поприветствовать вас. Так что здравствуйте. Здравствуйте здравствуйте! Как бы странно это ни звучало.

Голос приглушается, думаю – незнакомец прикрывает рот рукой, прячет от меня смех. Пусть хоть обхохочется, лишь бы поскорее развязал. Не могу дальше терпеть путы.

– Как себя чувствуете? Стойте стойте, не отвечайте. Догадываюсь – вы растеряны. Неожиданно, правда? Сюрприз! – Он опять прикрывает рот и смеется. – Спокойно, сейчас я вам все объясню. Главное, не шевелитесь.

У него странный голос, словно ему тяжело выговаривать слова, а может, он иностранец, который зачем то пытается скрыть от меня акцент. Да что здесь происходит? И почему этот, с дефектом речи, обращается ко мне на «вы»?

– Ну не надо. Не шевелитесь. Эх. Ну я же предупредил.

Незнакомец говорит, а я чувствую, как кто то или что то меня раскачивает. Резкие дерганые движения, словно меня подняли на веревочной качели, раскачали и трясут в разные стороны. Рывки сменяются сдавленным криком, сопением и мычанием. На мгновенье раскачивания усиливаются и тут же прекращаются, останавливаются. Ощущение, словно рыбак тянул добычу, но после недолгого сопротивления леска лопнула и рыбка сорвалась. Ощущение, словно я на секунду провалился в невесомость.

Дерганья возобновляются.

– Еще раз предупреждаю, на вашем месте я бы этого не делал.

Он говорит, и что то острое медленно проникает мне в живот. Жуткая боль. Острие неотвратимо движется глубже и глубже. Словно этот незнакомец по миллиметру вонзает мне нож под солнечное сплетение. Неглубоко. Острие едва прорезает кожу. Прорезает, и человек держит, и давит, и давит, и не собирается вытаскивать лезвие. Напрягаюсь, челюсть сжимает ткань, рычу, не могу пошевелиться.

Теперь мои дерганья, мой сдавленный крик и беспомощное мычание наполняют темноту.

– Эх. Ну вот опять. Зачем же торопить события? Сначала выслушайте правила, а потом начнем играть. Проявите хоть немного терпения и уважения к ведущему. Я же все таки готовился.

Извиваюсь, пыхчу, кусаю кляп, стараюсь отстраниться от лезвия.

– Замри.

Он приказывает не двигаться, и я интуитивно подчиняюсь. Он идет ко мне. Слышу его шаги. Чувствую, как его рука берет меня за нос, тянет за ноздри. Грубо, бесцеремонно. Но я благодарен… Пусть теперь мне не избавиться от запаха прокуренных пальцев, но эти пальцы своим движением достают нож из моего живота. Сверлящая боль отступает. Чувствую облегчение.

– Нетерпеливые вы мои. Кому я здравствуйте говорил? А? Кому желал здоровья? Хочешь уцелеть – замри… Просто же.