Это была одна из объездных магистралей, вытянувщаяся, как стрела, почти до самой кольцевой. Сюда еще не пришел африканский зной, еще не потекли под землей раскаленные реки протоплазмы. Неизвестно, куда подевался водитель из «пежо». На торпеде валялись солнцезащитные очки, на пассажирском сиденье — дамская сумочка, в замке покачивались ключи.

Все трое были взрослые ответственные мужчины. У них в поселке остались дети и жены. Все трое подумали об одном — можно забраться в чужое авто и махнуть до Петербурга. Сейчас становилось можно все. Чем черт не шутит, рассуждали они, а вдруг это подаренный шанс спастись? Позади приближалась растекаясь кошмарным лезвием до самого неба, стеклянная гильотина. Стена ползла наискосок, прижимая беглецов к трещине. Становилось ощутимо теплее.

— Валим в Питер? — предложил самый молодой.

— У меня жена в поселке, — помотал головой другой.

— У всех жена, — зло сплюнул молодой и взялся за дверцу машины.

— Меня двое детей ждут, — с тоской пробормотал третий.

— Всех дети ждут, — парировал молодой.

Он прыгнул за руль, а двое решили возвращаться к семьям. Они смотрели, как красивый бежевый автомобиль с визгом развернулся, сорвав щебень с обочины, и устремился к городу. Несколько секунд мужчины с завистью глядели вослед и боролись с желанием броситься за товарищем. «Пежо» проехал метров тридцать, не больше, а потом случилось то, что оба вернувшихся никак не смогли внятно описать.

Что-то выпрыгнуло из ближайшего к проезжей части черного люка.

Даже не так. Круглая пластина, так похожая на чугунную крышку, не распалась, не перевернулась и не отъехала в сторону; по крайней мере, человеческий глаз не успел засечь этот момент. От люка словно бы протянулась длинная жирная клякса, чмокнула о боковое стекло летящей машины и втянулась обратно в землю. «Пежо» всеми четырьмя колесами оторвался от дороги, завалился набок и еще несколько секунд скользил по инерции на боку, высекая шлейф огненных искр из асфальта. Затем он уткнулся бампером в столбик ограждения и замер.

Уцелевшие дачники переглянулись. Им страшно не хотелось подходить к машине, но и сбежать так просто они тоже не могли.

— Ты видел? — спросил один.

— Похоже на лягушку, — ответил товарищ. — Надо взглянуть.

Он пошарил глазами вокруг себя, подбирая оружие. Нашлась толстая палка с заостренным концом. — Не н-надо, — предостерег первый. Несмотря на подступающий зной, у него стучали зубы.

— Оглянись, — предложил товарищ с палкой. — Их тут полно, этих люков, но никто еще не пострадал. Это машина. Я уверен — дело в машине!

Он убедил себя в том, что черный люк питается быстро катящимися автомобилями. Оказывается, совсем не сложно убедить себя и в гораздо более неправдоподобных вещах, когда хочешь остаться в здравом рассудке. Позже, вернувшись в поселок, парень горячо убеждал и нас в коварном характере люков, а нам так не хотелось верить в его слова. В окрестностях поселка люки вели себя весьма пристойно; Муслим и Зиновий даже рискнули попрыгать на одном из них, и оба не провалились.

А другие очень быстро поплатились жизнью. Как супруги Рымари. Мы поверили, мы уговорили себя, что черные люки охотятся исключительно на «пежо» и «мерседесы».

Это неправда. Хищник охотится, когда голоден.

В данном очевидном постулате заключен краеугольный момент, исток наших ошибок. Мы наведались в гости к соседям, дом раньше принадлежал семье художника, и там выслушали всю эту историю с хищным люком. Мы выслушали, но не сделали выводов, даже после того как Саша-Нильс озаботился питанием расплодившейся нечисти.

— Что же они жрут, когда мы не выходим?! — воскликнул он, но никто не ответил.