– Ну, нет, подождите-ка. Хочу вам сказать пару слов, – сказала мрачно, оттесняя Маму от комнаты Джошуа и подталкивая к спальне, которую Джудит уже мысленно отвела ей. А что, Мама рассчитывала на что-нибудь другое? Думала поселиться вместе с Джудит, в которой души не чает? И как она вообще попала в Мобил? Уж конечно, не с помощью «Аттикус». И ведь наверняка знала, что поступает неправильно, но не остановилась… Карриол угрюмо смотрела на нарушительницу покоя.

– А в чем дело, Джудит? – дрожащим голосом спросила Мама. – Что такое-то? В чем я виновата?

– А зачем нужно было городить всю эту чепуху – что клиника закрылась, что братья разъехались?

– Но это же правда? Почему он не должен об этом знать? Я хотела его порадовать, – захныкала Мама.

– Да? Я ведь тоже обо всем этом знаю, но молчу! Его надо беречь: он очень устает, мало спит, тратит столько энергии на своих читателей… Мама, зачем вы приехали? Неужели не понимаете, что ваше присутствие потребует от него дополнительных сил?

– Я его мать! Ему было четыре годика, когда… Да вы и так знаете. Я потому и примчалась сюда, что знаю: ему трудно. Поверьте, доктор Карриол: я не обузой хочу быть, а помощницей.

– Ради всего святого, бросьте вы пустую болтовню, – устало сказала Карриол. – Если бы вы на самом деле так тревожились о сыне, вы бы сидели сейчас в Холломане и присматривали за домом, чтобы обеспечить, так сказать, прочный тыл. А сюда прислали бы Мэри. Бедняжка, осталась там одна, взаперти… Не надо обманывать ни меня, ни себя: вас погнало сюда любопытство да тщеславие. Конечно, вы все еще эффектная дама, в расцвете сил, люди непременно захотят поглазеть и на вас, и вам есть что им продемонстрировать. То-то все восхитятся! Станут на все лады расхваливать вас, поздравлять с успехами вашего первенца…

– Джудит!

– Слушайте, Мама: ему вовсе не нужна забота. Тот, кто устал, не будет носиться по всей стране, из конца в конец, и выступать, выступать, выступать… Он и думать не думает о вас. К тому же вы только испортите всю музыку своими разглагольствованиями о том, как хорошо иметь четырех детишек: он-то внушает своим слушателям, что в идеале надо иметь одного-единственного. Просто вам обидно: как это о вас забудут газеты, радио и телевидение! Что, не правда?

На эту тираду Мама могла ответить только потоком слез. И уж выплакалась она вволю. То, каким ее сын видится женщине, которая очаровала ее и потому в глазах Мамы заслуживала всяческого доверия, застало миссис Кристиан врасплох. Смутило ее и упоминание о Мэри. А ведь и правда: Мама совсем забыла, что для посторонних ее дочь – старая дева, непривлекательная, обойденная вниманием.

– Утром уеду домой и пришлю ее сюда, – пробормотала Мама.

– Нет уж, теперь поздно. Оставайтесь, раз приехали, – махнула рукой Карриол. – Но предупреждаю: не высовывайтесь. Без нужды не раскрывайте рта. Но и не отмалчивайтесь с мученическим выражением лица. Попробуйте только еще раз расстроить его!

– Не буду, Джудит, обещаю, не буду, – снова и снова шептала Мама. – Я еще пригожусь, честное слово. Я… я все его вещи перестираю! И ваши тоже!

Никогда еще она не слышала, чтобы Карриол смеялась…

– Ах, Мама, были бы для этого время и возможность… Мы меняем гостиницу за гостиницей, да и холодно в номерах, чтобы сушить белье… Каждый день, пока Джошуа на встрече с публикой, наш шофер едет в магазин и покупает все новое. Так куда проще… Когда разместитесь, скажите Биллу размер и вашего белья – а то ходить вам все время в грязном…

Мама покраснела: ей было не на шутку стыдно.