– Я просто рылся в холодильнике, – объяснил он осторожно, но сузившиеся глаза были как пьяные. – Там оставалось немного ростбифа из ягненка. Не хочешь его со мной доесть, а?

Кухня была белая, современная и уютная, со столом посередине. На столе валялись карты, отсюда, наверняка, и вышли Кампанья с Фатсо.

– Кто-нибудь еще есть в квартире, Фрэнк?

– Нет.

– Проведите меня.

Он пожал плечами и медленно провел меня по всему дому. По обе стороны холла располагались спальни, гостиная, кабинет. В конце виднелась большая жилая комната. Комнаты были большие, хорошо меблированные, стены там и сям украшены католическими иконами. Никого, кроме Нитти, в доме не было.

Вернувшись на кухню, я позволил ему сесть на стол – спиной к двери. Сам сел спиной к раковине, так я мог следить за задней дверью и за коридором. Нитти изучающе меня разглядывал. Как я заметил; он отрастил свои усы в виде перевернутой буквы "V". Хоть он не очень походил на человека, стоящего на пороге смерти, но ясно, был уже не тем, что раньше – до выстрелов Лэнга – и выглядел постаревшим, худым и маленьким.

– Малыш. Не возражаешь, если я хлебну молока?

– Валяйте.

Он сделал два хороших глотка прямо из бутылки, и на какой-то момент усы окрасились в белый цвет, пока он не вытер их тыльной стороной ладони.

– Язва, – объяснил он. – В такие дни я пью только молоко.

– У меня сердце кровью обливается.

– Ты хорошо успокаиваешь язву, сопливый гаденыш. В чем дело, пропади ты пропадом? Подумай, ведь ты совершаешь, черт тебя побери, самоубийство!..

– Там внизу мертвец.

– Луи? Если ты убил Луи, я...

– С Кампаньей все в порядке. Пару часов он не вспомнит свое имя, а так он в порядке. Фатсо тоже.

– Тогда кто?..

– Блондинчик. Не знаю его имени. Но встречал частенько.

Нитти пристально посмотрел на меня, глаза – как щели.

– Предпоследний раз я его встречал, – продолжал я, – в Бейфрант-парке, когда вы послали его помочь убить Сермэка. До того видел, как он бежал по Рэндолф-стрит – это было, когда Капоне послал его убить Джейка Лингла. А сегодня, сегодня вы послали его убить Натана Геллера. Но работу он не выполнил, верно? Нитти затряс головой.

– Ты ошибаешься. Ошибаешься.

– Ну так расскажи мне об этом. Скажи, что не посылал этого негодяя ухватить немного солнышка во Флориде.

Он ткнул в меня пальцем, как пистолетом:

– Я не говорю, что не посылал его во Флориду Я говорю, что не посылал его убить тебя.

Пушка в моей руке прямо плясала. Я услышал свой голос:

– Он толкнул меня с башни «Скай-Райд», Фрэнк. Шесть сотен футов. И, по всем законам, я уже должен был превратиться в мешок с костями и мясом и лежать на столе в морге, но я выжил. И я здесь, а он сдох. И с тобой, Нитти, будет то же самое. О, Боже! Ну почему Лэнг не убил тебя в тот день? Для какого же неблагодарного засранца я вызывал тогда «скорую».

Пока я ораторствовал, Нитти сидел тихо, потом мягко, как бы утешая дитя, помахал в воздухе рукой.

– Геллер, – сказал он. – Я не посылал его. Я даже не знал, что этот негодяй был в городе. На меня он не работает.

– Заткнись, гад. Нет тебе веры!

– Подожди. Просто послушай. Да опусти ты эту проклятую штуку, опусти. Послушай меня. Я не сказал, что он никогда на меня не работал. Он с востока. Это тот парень, которого Джонни Торрио рекомендовал Алю помочь справиться с Линглом; я тоже использовал его время от времени – в особо рискованных случаях.