Весь уик–энд Реза Патель пытался дозвониться до Джудит, всякий раз вешая трубку, как только включался автоответчик. Он не хотел привлекать ее внимание к просьбе прийти к нему в кабинет для проверки ее состояния после сеанса гипноза, предпочитая упомянуть об этом вскользь в разговоре.

В понедельник ее снова не было дома. Во вторник, после приема, они с Ребеккой вновь просмотрели пленку с записью проведенного с Джудит сеанса гипноза.

— В том, что касается психики, с ней явно что–то произошло, — сказал Ребекке Патель. — Мы это знаем. Взгляни еще раз на ее лицо. На нем написаны гнев и ненависть. Что за создание привела за собой в этот мир Джудит? И откуда? Если моя теория верна, то дух, духовная сущность великой княгини Анастасии буквально уничтожил Анну Андерсон. Не произойдет ли нечто подобное и с Джудит?

— Джудит Чейз — очень сильная женщина, — напомнила ему Ребекка. — Иначе тебе не понадобилось бы вкалывать ей столько препарата, чтобы пробудить в ней воспоминания детства. Ты не можешь знать, что она испытала под гипнозом и что она чувствовала в тот момент, когда ты ее разбудил. У нее не сохранилось об этом никаких воспоминаний. Не слишком ли ты самонадеян в своей уверенности, что доказал существование «синдрома Анастасии»?

— Я молю Бога, чтобы ошибался, но думаю, я прав.

— Тогда не мог бы ты, вновь подвергнув Джудит гипнозу, вернуть ее в то место, откуда она принесла за собой эту сущность, и приказать ей оставить ее там?

— Я не знаю, куда мне ее возвращать. — Патель покачал головой. — Давай позвоним ей еще раз.

На этот раз трубку сняли. Патель кивком головы показал Ребекке, что Джудит ответила. Перегнувшись через него, Ребекка нажала на телефоне кнопку громкой связи.

— Да?

Ребекка с Пателем переглянулись. Это был голос Джудит, и все же он чем–то неуловимо от него отличался. Тембр был другим, как и тон, резкий, надменный.

— Мисс Чейз? Джудит Чейз.

— Джудит здесь нет.

— Ее имя, — шепнула Ребекка.

— Простите, мадам, с кем я говорю? Вы подруга мисс Чейз?

— Подруга? Вряд ли, — трубку повесили.

Патель закрыл лицо руками.

— Что же я натворил, Ребекка! В Джудит теперь две отдельные личности, и вторая уже доминирует.

Стивен Хэллет возвратился домой лишь к полуночи. Заседания продолжались весь день. Все уже каким–то образом узнали о решении премьер–министра уйти в отставку. Он не ошибался, полагая, что многие будут против его избрания лидером партии. Особенно яростно против его кандидатуры возражал Хокинс, младший министр:

— Ни в коей мере не желая умалить несомненные достоинства Стивена Хэллета, я все же хотел бы предупредить всех, что старый скандал обязательно всплывет. Для газетчиков это будет настоящим праздником. Не забывайте, что Стивена едва не привлекли к судебной ответственности.

— Но оправдали, — бросил в ответ Стивен.

Он победил в этой схватке. Он одержит победу и при избрании нового лидера партии. Но, о Господи, подумал он, устало снимая с себя одежду, как же тяжко всю жизнь находиться под подозрением из–за чужого преступления. Ложась в постель, он взглянул на часы. Полночь. Слишком поздно звонить Джудит. Он закрыл глаза. Слава Богу, что она такая, какая есть. Слава Богу, что она понимает, почему он не может сейчас позволить ей заняться поисками родных. Он знал, что требует от нее слишком многого, прося о такой жертве. Но он постарается искупить вину, посвятив ей всю свою жизнь, пообещал он себе, начиная засыпать. Огромная кровать на четырех столбиках и с пологом, которая находилась в его семье более трехсот лет, слегка поскрипывала, пока он устраивался поудобнее.