— Судя по тому, что вы мне рассказали, стена, которой вы окружили свои детские переживания, под влиянием обстоятельств дала трещину. — Патель вздохнул. — Да, такое случается. Однако за этими вашими галлюцинациями, как мне кажется, кроется нечто большее, чем вы думаете. Сэр Стивен знает, что вы здесь?

Джудит покачала головой:

— Нет. По правде говоря, он был бы весьма недоволен, если бы знал об этом.

— Он кажется, приклеил мне ярлык шарлатана, я прав?

Джудит не ответила. У нее все еще дрожали руки, и она была занята тем, что, с силой сцепив их на коленях, пыталась унять эту непрекращающуюся дрожь.

— Ну, в конце концов, это не столь уж и важно, — сказал Патель. — Итак, что же происходит? Во–первых, вы с каждым днем все больше и больше углубляетесь в английскую историю, заставляя тем самым свой мозг обращаться к прошлому. Затем, ваши приемные родители умерли, и у вас сейчас не возникает чувства, что вы в какой–то степени их предаете, желая найти свою родную семью. И наконец, то, что вы находитесь в Лондоне, ускоряет все эти процессы. Вашу галлюцинацию в Кенсингтон — Гарденз, когда вы увидели маленькую девочку у статуи Питера Пэна, объяснить довольно просто. Скорее всего, вы играли там ребенком. Что же до воя сирен и взрывов бомб, то, возможно, все это вы тоже когда–то пережили. Хотя, конечно, это не объясняет того, как вы оказались в Солсбери. Итак, вы хотите, чтобы я вам помог?

— Пожалуйста! Вчера вы сказали, что можете помочь людям вспомнить их самое раннее детство.

— К сожалению, мне это не всегда удается. Люди с сильным характером, к каким я отношу и вас, с трудом поддаются гипнозу. Они подсознательно не желают подчиняться воле другого. Поэтому мне понадобится ваше согласие на использование, в случае необходимости, слабого наркотика, чтобы подавить это сопротивление. Так что подумайте. Вы можете прийти ко мне на следующей неделе?

— На следующей неделе?

Конечно же! Как она могла рассчитывать на то, что он сразу же ею займется? Джудит попыталась выдавить из себя улыбку:

— Хорошо. Завтра утром я позвоню вашей секретарше и запишусь на прием.

Поднявшись с кресла, она направилась к столику, на котором оставила свою сумочку и книги.

И увидела ее. Ту самую девочку. На этот раз выбегающей из комнаты. И так близко от себя, что разглядела ее платье. И свитер. Та самая одежда, которая была на ней самой, когда ее нашли в Солсбери, одежда, лежащая сейчас в пакете в стенном шкафу ее вашингтонской квартиры.

Она поспешно шагнула вперед, стремясь увидеть лицо девочки, но малышка, головка которой была вся в золотистых кудряшках, внезапно исчезла.

Джудит потеряла сознание.

Очнувшись, она увидела, что лежит на кушетке в кабинете Пателя, и Ребекка Уэдли держит у нее под носом какой–то пузырек. Острый запах аммиака заставил Джудит отпрянуть и отвести пузырек от своего лица.

— Со мной все в порядке, — проговорила она.

— Скажите мне, что произошло, — потребовал Патель. — Что вы увидели?

Запинаясь чуть ли не на каждом слове, Джудит описала ему свою галлюцинацию.

— Я схожу с ума? — спросила она, закончив рассказ. — Но это все так на меня не похоже.