— Вот и мы подумали, что медведь! Представь: в окошко здоровая морда просунулась, сетку внутрь вдавила, в дырочки шерсть торчит, пар из носа валит. А в палатке темно, что это за чудище, не разглядеть. Слышно только, как сопит — ну чисто паровоз, и видно, что брезентовая стенка прогибается под кем-то крупным.

— Какой ужас!

— Не то слово, мама! Я проснулся и думаю: что делать? Смотрю на эту морду в окошке и прикидываю: если по ней, к примеру, сковородкой треснуть, она уйдет или, наоборот, полезет глубже?

— А папа? — Я нахмурилась, рассерженная мыслью, что взрослый дядя весом под сто кило и ростом под два метра предоставил оборону палатки юнцу.

— А папа спал еще! И, когда та морда ему в ухо засопела, пробормотал только: «Кысечка, не сейчас, я так устал…» — и спрятал голову под подушку. — Сын зафыркал, давясь смехом.

Я не смогла разделить его веселье. Принять какого-то мохнатого сопящего зверя за меня?! Тоже захотелось взять сковородку и кое-кого ею треснуть.

— И что было дальше? — спросила я, с трудом удержавшись от ругательных комментариев. — Хотя, погоди, скажи сначала: вы целы?

— Все целы: и я, и папа, и та морда, — успокоил меня сын. — Ты знаешь, кем она оказалась? Не поверишь — коровой! Невероятно, да? Вот откуда на необитаемом острове корова?!

— Значит, не такой уж он необитаемый, — рассудила я.

Мы еще немного поговорили, а потом разошлись спать.

Глава шестая

Я, кажется, только голову к подушке прислонила, — и снова раздался звонок.

— Аллеуоу? — зевнула я в трубку.

— Я надеюсь, ты уже давно проснулась и работаешь? — с подозрением спросила Ирка. — Мы уже час назад позавтракали и ждем твоего сигнала выдвигаться. Архипов со своего верхнего этажа выстукивает по батареям призыв «По коням!».

— Ты так хорошо знаешь азбуку Морзе? — удивилась я.

— Уже да. Архипов жуткий скряга, он жадничает звонить мне и слать эсэмэски, потому что у него роуминг и тариф дорогой. Так ты мне не ответила: когда нам за тобой заезжать?

— Можете уже выдвигаться, работу почти закончила. — Я прикинула, что за полчаса, которые понадобятся Ирке и Вадику, чтобы подъехать к моему дому, успею и собраться, и позавтракать.

— Сейчас отстучу Архипову «Свистать всех наверх!» — обрадовалась подруга. — Захватить тебе кусок пирога? Тетя Ида испекла, с абрикосами. И еще есть домашнее молоко: наш ушлый друг приметил в квартале точку, куда приезжает фермер с бочкой, и уже второй день там отоваривается, а продукты несет к нам.

— Архипов столуется у вас? — Я восхитилась умением некоторых прекрасно устроиться с минимальными затратами.

— У Кружкина же нет холодильника, он держит провиант в допотопном ящике за окном, — напомнила Ирка.

Я поежилась, вспомнив, какого страху натерпелась из-за этой архаичной привычки Василия. Дважды на моей памяти из его заоконного ящика на мою подоконную крышу во тьме ночной с пушечным грохотом падали полные бутылки, а однажды оттуда сверзилась кастрюля с борщом. Жуткое было зрелище, скажу я вам: огромная красная лужа с горкой непонятного месива, увенчанной задорно торчащей гладкой мозговой костью. И все это на фоне мрачных стен двора-колодца под полной луной!

— Так что насчет молока? Везти? — напомнила о себе Ирка в трубке.

Я вынырнула из пугающих воспоминаний:

— И пирог, и молоко — все вези.

И, дожидаясь обещанного угощения, не стала готовить себе завтрак.