— Ты перепутал место, — напряглась Нина. — Ты спишь на кресле.

— Я совершил большую ошибку, отказавшись от тебя, — вздохнул он, сжимая ее плечи. Она высвободилась, перешла на противоположный край софы. Глеб насупился. — И наказан теперь сверх меры. А ты так и не простила меня.

— Да простила, простила! — психанула она, и не без оснований. — Но, Глеб, не начинай все сначала. Я не та, что была раньше. Второй раз не наступлю на раскаленные угли. Усвой это хорошенько, пожалуйста.

— Ниночка, с кем это ты разговариваешь? — раздался голосок Матильды Степановны.

— С телевизором! — крикнула Нина и добавила шепотом Глебу: — Ложись спать.

Когда Нина легла и выключила свет, подумала: «Срочно надо подыскать ему квартиру, иначе я этой пытки не вынесу и наделаю глупостей».

8

Как у всякого нормального предпринимателя, у Нины была «крыша». Первая «крыша» хлипкая — это уличный патруль из двух ментов, которые захаживают в ее кафе поесть, разумеется, бесплатно. Вторая «крыша» — бандюки. Главному из бандюков Нина однажды оказала услугу. Едва только заработало кафе, еще не зная, что всякое заведение в городе платит определенную сумму разным «крышам» — в зависимости от района, — Нина пришла по обычаю раньше всех. Открыла она дверь черного хода, а к ней подлетает мужчина лет тридцати, втолкнул в коридор, дверь закрыл. Приложил палец к губам и шепотом говорит:

— Спрятаться есть где? В долгу не останусь.

Она, конечно, растерялась, но в этот миг раздался стук в дверь. Нина в «глазок» посмотрела, а там менты в форме. Мужичок испариной покрылся и весь такой невзрачный, ростом небольшой, едва достает Нине до подбородка, но одет с иголочки. В его глазах трепетало отчаяние, с каким была знакома и она. Наверное, этот человек что-то натворил, только вот Нина взять на себя роль стукача не смогла. Премию менты не выдадут, а неприятностей нажить можно запросто. Нина осмотрительная. Стук повторился. Она махнула мужичку рукой — за мной иди. Кладовка еще не была оборудована, спрятала его там, подперла дверь досками и на очередной стук откликнулась:

— Иду, иду! Чего барабаните? Вход с другой стороны!

— Откройте, полиция.

Нина открыла, ворвались три человека в полной экипировке.

— Посторонний не забегал к тебе? Куда-то во двор нырнул.

Нина ответила, что посторонних здесь нет, но они все равно решили осмотреть помещения. Прошли на кухню, заглянули в подсобку, в зал, в кабинет, хорошо хоть не перевернули все вверх дном. Остановились у кладовой:

— Там что?

— Подземный ход, ведущий в Кремль, — ответила Нина.

Похихикали и ушли. Нина отодвинула доски:

— Прошу на выход. Облава закончилась.

— Можно мне у тебя до ночи побыть? — спросил он.

— А мы уже на «ты»? — проворчала Нина, но разрешила оккупировать свой кабинет.

Позже выяснилось, что это знаменитый в городе Паша Кореец. Кореец — прозвище, мать у него кореянка, от нее унаследовал некоторые восточные черты. Отец русский, из тюрьмы, по слухам, не вылезал. Паше Корейцу было не тридцать, как показалось Нине, а все сорок, но выглядел молодо, наверное, потому, что компактный. Паша Кореец считался асом по бегам, исчезал из-под носа полиции, будто у него крылышки за плечами или шапка-невидимка имеется. Но тогда Нина об этом не знала. Тогда Паша развлекал ее во время перерывов игрой в карты, показал несколько фокусов и мошеннических приемов.