– Слышите, вы! – торопила Ксения.

Но Федя знал, что минут десять можно еще поваляться.

Степка потерся щекой о поцарапанное плечо и сообщил:

– Мне уже через неделю семь лет будет…

– Вот новость!

– Ты мне что подаришь?

– Ремень…

– Да ну тебя, – надул губы Степка. – Одно и то же…

– Что – одно и то же? – не понял Федя.

– От мамы только и слышишь: "Сейчас ремня получишь…" Катерина в садике тоже: "Сейчас как всыплю, будете знать!.."

– Опять, что ли, руки распускает?

– А ты думал! Вчера как вляпала, аж зачесалось…

– За что?

– Мы с Дрюшкой подрались. Помнишь, толстый такой…

Федя всех в Степкиной группе помнил. Андрюшка Сотин был тихий, добродушный человек. И к тому же Степкин приятель.

– Ненормальные, да? Чего не поделили-то?

– А чего он… Услыхал где-то считалку дурацкую и целый день, как магнитофон… – Степка сердито, но с выражением прочитал:

И, покосившись на дверь, Степка полным словом назвал то, что ободрал в лесу.

– А потом еще:

Федя хихикнул:

– Подумаешь. Это же детское народное творчество. С давних лет. Во всех садиках такие дразнилки. Даже интересно.

– Это если про других – интересно. А когда про себя…

– Без этого в детсаду не проживешь, – философски разъяснил Федя. – Сам небось знаешь, не первый год там…

– А тебя тоже дразнили?

– Естественно… "Дядя Федя съел медведя…"

Степка обрадованно подскочил у него на животе, и Федя опять охнул:

– Тихо ты, аппендикс выскочит…

– А ты вырежь, как у меня. – Степка потер на животе светлый рубец со следами-точками от ниток. Он гордился, что год назад перенес настоящую хирургическую операцию…

– Чтобы я свой родной аппендикс отдал добровольно? – возмутился Федя. – Брысь умываться!

– Счас… А Бориса тоже дразнили?

– Еще как! Хуже всех…

– Мы с ним тогда и подружились первый раз, – вспомнил о раннем детстве Федя. – В средней группе. Я за него заступился, и мы двое… против толпы…

– А когда он приедет? Скоро?

– Через неделю, наверно. Если в Москве не задержится…

– Я про Бориса тоже стихи сочинил, – сообщил Степка.

Федя не пощадил автора:

– Это ведь не твои стихи. Такие уже есть, только не про Бориса, а про киску…

– Ну и что! Я же переделал!

– Так нельзя. Настоящим поэтам за такие дела знаешь как попадает!..

– Я ведь еще не настоящий, – опять надул губы Степка.

– "Еще"… – усмехнулся Федя. Степкина склонность к рифмотворчеству была всем известна.

– А какие ты еще дразнилки знаешь? – ушел Степка от неприятной темы.

– Да такие же, наверно, как и вы там…

– Это все знают.

– А еще:

– Ой, эту я не слыхал! – обрадовался Степка. – Игорешка у нас как раз есть!..

– Да ты что! – спохватился Федя.