— Да вы, как будто, проявляете обо мне заботу, принц Касим?

Он не сводил с нее глаз, настороженно-спокойных, как у леопарда.

— Да ведь ты всего-навсего девушка, — заметил Касим. — Естественно, что иногда я о тебе немножко беспокоюсь.

— Только немножко? — Усилием воли она заставляла себя говорить легко и небрежно.

— Я хотел бы всегда видеть тебя сияющей и прекрасной — больная, ты перестанешь меня радовать.

— Какая же ты скотина! — Ногти Лорны впились ему в щеку. — Жестокий похититель невинных девушек!

— Только одной, дорогая.

— А все прочие потянулись за тобой, конечно, как нитка за иголкой, так что тебе и заставлять их не пришлось?

— Так ведь я и тебя теперь не заставляю. — Касим взглядом поглаживал ее лицо, немножко бледное на фоне пурпурного бархата подушек. — По-моему, ты лежишь в моих объятиях совершенно добровольно.

— Просто не хочу получать от тебя лишние синяки. Затем он погладил ее изящную ручку, на которой мягко мерцал браслет рабыни.

— На такую нежную кожу дышать — и то боязно. Такая теплая кожа, а сердце словно кусок льда.

— А тебе хотелось, чтоб было по-другому? — Лорна смотрела на него сквозь ресницы, а в сердце ее билась жаркая любовь к этому человеку.

Касим рассмеялся, словно мурлыкнул, потом поднял девушку на руки и понес сквозь бисерную занавеску на диван.

— Ты должна поспать, Лорна. Мы уезжаем в Сиди-Кебир рано утром.

Она была безмерно рада уехать с ним и в то же время побаивалась этого. Во дворце ей придется встретиться с его семьей: отцом — эмиром и сестрой Тюркейей. Что они подумают об англичанке, приехавшей в качестве гостьи?

Уложив девушку, Касим отвел волосы с ее по-детски ясных глаз, в которых отражались крохотные огонечки ламп.

— Если ты решишь не ехать со мной во дворец, то прошу тебя, Лорна, скажи об этом сейчас.

— А разве у меня есть выбор, Касим? — Его пальцы ласкали девушку, и в безумной надежде она подумала: «Хорошо бы услышать сейчас, что у меня и в самом деле нет выбора, что я принадлежу ему, а потому обязана ехать с ним и покорно принимать все, что бы ни произошло».

— Если я предоставлю тебе выбор, ты тут же попросишь дать проводника и отпустить в Ираа. Но, дорогая, думала ли ты когда-нибудь, какие толки вызовет твое неожиданное возвращение? И неважно, что именно ты скажешь в свое оправдание, чем попытаешься объяснить свое столь долгое пребывание в пустыне, — люди все равно догадаются, что ты была с мужчиной. — Касим улыбался, но в глазах у него стоял вопрос. — Разумеется, ты можешь сказать всем, что я силой удерживал тебя здесь…

— Люди могут думать обо мне все, что им ни заблагорассудится. — Голос Лорны звучал храбро, но самая мысль о том, чтобы расстаться с ним и оказаться в одиночестве, брошенной на съедение всем этим кумушкам и сплетницам, была ей нестерпима.

— Если же, с другой стороны, — продолжал неторопливо объяснять он, — ты отправишься со мной во дворец к эмиру Мансуру, то одно лишь упоминание этого могущественного имени заткнет рты всем болтунам в Ираа, когда ты, такая загорелая и прелестная, решишь появиться там. Как гостья эмира, ты будешь вне всяких подозрений.

— А как гостья принца Касима? — Девушка улыбнулась, потому что на сердце у нее полегчало. — Полагаю, как твоя гостья я буду под самыми тяжкими подозрениями.

— Ведь я — молодой мужчина, Лорна.