— Воспользоваться второй возможностью тебе не удастся: ты не имеешь ни паспорта, ни вида на жительство и вынуждена скрываться. Я могу предложить тебе лишь одно — выдать себя за мою служанку. Это вполне в духе обычаев и нравов Коши. Дома можешь одеваться как угодно, но если кто-то явится сюда без предупреждения, ты должна закутаться с головы до ног и надеть все, что положено, под верхнее платье, на тот случай, если тебя вздумают обыскать.

С этими словами Назар поклонился и вышел. В своем жилище я нашла простую синюю юбку, мешковатые голубые шаровары и длинную тунику. После этого я не видела Назара несколько дней.

На что я рассчитывала?

Мне хотелось увидеться с Клорати. Я надеялась, что он будет обучать и наставлять меня, объясняя то, в чем я не смогу разобраться сама, и с его помощью я постоянно буду открывать для себя что-то новое.

Я не выходила на улицу, наблюдая за городом из своей комнаты, откуда открывался отличный обзор, а также из окон на разных этажах здания. Внизу в продуктовом магазине на меня сразу обратили внимание. Там работали женщины, которые носили такую же одежду, как и я, — короткие юбки поверх шаровар и свободные туники. Их волосы были перехвачены полосками ткани. Увидев мои распущенные волосы, они решили, что я приехала с северо-запада и моим родителям удалось уцелеть во время «Событий», которые они называли «Страшной Карой». Некоторым жительницам Адаланталэнда каким-то образом удалось спастись и перебраться на восток. Здесь они участвовали в заселении великих городов далеко на восточных равнинах. Славившиеся своей красотой и мудростью, они становились жрицами и шаманками; любого белокурого голубоглазого ребенка здесь называли «дитя погибшего острова». Однако для дочери Адаланталэнда я выглядела слишком худой, и к тому же мои волосы оказались недостаточно густыми, а глаза не были синими как море. Впрочем, мое подлинное происхождение выдавали серьги, которые я надевала в определенные часы, и работницы магазина рассказывали всем, что торговец с верхнего этажа взял в услужение рабыню с северо-запада. Я не хотела привлекать внимание и стала повязывать голову так, чтобы мои «волшебные» серьги были не видны. Я старалась покупать как можно больше продуктов, чтобы приходить в магазин пореже, хотя мне очень хотелось поболтать с этими неунывающими рабынями. А они действительно никогда не унывали. Женщины в этой культуре были порабощены в полном смысле слова, но не понимали этого. Они никогда не сомневались в том, что всем должны управлять мужчины, — они устанавливают законы, решают, кто и на ком должен жениться, и распоряжаются будущим своих детей. Женщин так давно лишили права управлять своей судьбой, что они утратили способность критически оценивать происходящее. От представлений о том, на что способна женщина, у них остались лишь благоговейные воспоминания об Адаланталэнде былых времен. Однако теперь такие способности считались «магией» или «колдовством». Пределом мечтаний этих девушек было выйти замуж за высокопоставленного чиновника или родить сына, который сумеет выбиться в люди. Мне очень хотелось изучить эти отклонения в женской психике глубоко и основательно, чтобы по возвращении домой внести свой вклад в исследования психических патологий. Но пока у меня были более важные дела.

Я старалась поменьше показываться людям на глаза. Я любила лежать у окна и смотреть на север — мне казалось, что там я вижу обледеневшие вершины гор, — или на юг, на Большие горы, тоже покрытые снегом. С каждым днем становилось все холоднее, и я поплотнее закутывалась в свой черный плащ и часами сидела неподвижно, обдумывая вопросы, которые я задам… Клорати? Нет, видимо, Назару.

Меня интересовало несколько конкретных вещей. Мне казалось, что эти вопросы мучают меня давным-давно и я должна получить ответы на них как можно скорее.

Я целыми днями думала, как лучше сформулировать свои вопросы и какие ответы меня ждут.