|
Порой случались столкновения с другими группами, и тогда дело доходило до жутких драк; порой они, остервенев из-за проигрыша, крушили сиденья и перила, а порой, после победы, шатались по улицам, сбившись кучей, катались на движущихся тротуарах, горланя, врывались в станционные залы ожидания и перекрывали целые улицы, исполняя странный ритуал, который слагался из танцевальных па, жестов и пения. Но мало-помалу и соревнования, и вообще спорт теряли свою привлекательность, а сами они опять-таки ничего не замечали, все шло своим чередом, они ссорились из-за дешевых билетов и удобных мест, обсуждали игроков, тренеров и стратегию матчей, стремясь блеснуть знаниями, которые день ото дня ценили все меньше и меньше. Их интересы обратились на совсем другое, важность вдруг обрели вещи второстепенные, вчерашние средства для достижения цели сами стали целью... Первым занять самое опасное место, превзойти остальных, командовать ими -- вот что теперь было главным. Они еще не принимали в компанию девчонок, но иные из своих предприятий затевали не без оглядки на девчонок-подростков, которые якобы случайно кучками толпились неподалеку, проявляя к спортивным событиям по меньшей мере сомнительный интерес. Со временем сложились особые формы показного удальства -- например, занятие лучших мест наперекор противодействию стражей порядка, штурм игрового поля после матча. Вскоре мальчишкам было уже мало таких косвенных демонстраций. Не желая выказывать интереса к тем, кто вообще-то очень их интересовал, они выбирали себе жертву среди зрительниц--девушек постарше и женщин. Шуточки были довольно примитивные, и все же как раз то, что надо,--смесь хулиганства с пробой мужества, бравады со спортом. Нужно было ущипнуть намеченную жертву за грудь или ягодицы, отстричь прядку волос, расстегнуть поясок. В толчее, особенно перед началом крупных соревнований, когда запоздавшие зрители через боковые проходы протискивались мимо пришедших раньше, возможностей для этого было хоть отбавляй. Вся компания, сидя на трибуне, самозабвенно следила за добровольцем, который вызвался доказать свою ловкость и "геройство". Прикинув, где давка сильнее всего, он втирался в толпу зрителей, чтобы найти подходящую жертву или -- что было еще труднее -- подобраться к намеченной заранее. Для сидящих наверху подобное зрелище было гораздо увлекательней, чем отборочные соревнования, на которые они пришли просто так, лишь бы не потерять свои всегдашние места. На первых порах трудновато было следить за дружком в мельтешенье людского водоворота... Обыкновенно все распадалось на три этапа: во-первых, беспорядочное рысканье в поисках привлекательной особы женского пола (таково было неписаное правило: избранница должна быть хорошенькой, а еще лучше--броской); когда объект был найден, движения становились медленнее и осторожнее--охотник старался незаметно подойти к жертве поближе, а потом как бы случайно притиснуться к ней; затем следовал долгожданный "поступок", большей частью сопровождаемый возмущенным криком, небольшое завихрение в людском море--как правило, никто не понимал, что стряслось,-- а виновник смятения тем временем успевал скрыться. |
