Кэтрин коротко кивнула.

– Спокойно. Я спокойна. – Она несколько раз глубоко вздохнула и затем открыла глаза, полные страха. – О’кей.

Эван набрал номер, нажал кнопку громкой связи и положил телефон на край кровати между собой и Кэтрин.

Пока шли гудки, женщина крепко стиснула руки.

– Кто это? – наконец послышался в телефоне мужской голос.

– Сэм у вас? – спросил Эван.

– Я смотрю на него прямо сейчас.

Кэтрин подавила крик.

– Докажите, что он еще жив, – сказал Эван. – Затем мы обсудим условия.

Послышался шорох, а потом хриплый мужской голос произнес:

– Алло? Кэтрин?

– Папа? – Женщина моргнула, и по ее белоснежным щекам покатились слезы. – Я здесь.

– Привет, крошка.

– Они причинили тебе боль?

– Со мной все хорошо.

Кэтрин протерла глаза.

– Прости, что я не послушала их. Прости, что я обратилась за помощью.

– Милая, ты должна знать… Должна знать, что я не виню тебя за это. За все, что случилось. С кем бы ты ни была, я надеюсь, что он защитит тебя. Надеюсь…

Вновь раздался шорох – похоже, у говорившего вырвали телефон. Затем послышался голос мужчины, ответившего на звонок.

– Вы не следовали нашим инструкциям.

– Это моя вина, – произнес Эван. – Но я готов вести переговоры об освобождении Сэма. У меня есть деньги и…

– Деньги не имеют значения. Уже не имеют. Вы не следовали нашим инструкциям.

– Подождите! – крикнула Кэтрин. – Это можно исправить. Все снова будет в порядке.

– Таковы наши рекламные издержки, – сказал голос в трубке, – во избежание следующего раза.

Послышался хлопок выстрела.

Эван вскочил со стула, едва не столкнув телефон, и уставился на него, не веря своим ушам.

Всхлипы Кэтрин доносились до него будто издалека.

– Сэм! Папа? Нет. Нет. НЕТ!

Сквозь шум в ушах Эван снова услышал мужской голос.

– Эта мерзавка будет следующей. А потом ты.

В трубке раздались гудки.

Шум в голове усиливался, пока не заглушил все, даже неверие Эвана в происходящее. Он допустил просчет во время операции. Впервые за восемь лет. Воспоминания о той ночи нахлынули на него, захлестнули вихрем ощущений: берег Потомака, цветы вишни под ногами, металлический запах в горячем, пыльном воздухе подземной парковки.

Всхлипывания Кэтрин вернули Эвана в реальность. Кровь ее отца была на его руках, словно он сам выпустил эту пулю.

Потянувшись к умолкшему телефону, Эван заметил, что в первый раз за бог знает сколько времени у него дрожат руки. Комната закружилась. Четвертая заповедь была отброшена.

Теперь это было личное.

Покрасневшие руки

– Они найдут меня, – сказала Кэтрин. – И убьют.

– Нет. – Эван поднял глаза к потолку, глядя на выщербленную штукатурку. – Не убьют.

– Почему я теперь должна тебе верить? – В ее голосе не было упрека.

– Потому что надолго они на этом свете не задержатся.

Эван нежно гладил женщину по голове, пока она не заснула. Затем он встал с кровати. Ранее Эван сказал Кэтрин, что ему нужно будет позаботиться кое о чем и что он вернется утром.

Он поехал в Чайнатаун. Тридцать шесть часов спустя в здании все еще продолжалось расследование, и Эван не мог проникнуть внутрь. Он должен был оказаться на том месте, откуда стрелял снайпер, вдохнуть тот же воздух, понять его мысли.