Тала казалась заинтригованной.

— Это правда? — спросила она задумчиво. — В таком случае почему она мне ничего не сказала? Великий Дух через сон передает нам сообщения, но она еще слишком мала! Боюсь, это только выдумки. Киона часто слышит, как я пересказываю свои сны, и ей просто захотелось подражать мне.

— Тала, Киона никогда не обманывает! — возразила Эрмин. — Она также утверждает, что сама просит Великого Духа о помощи.

— Великий Дух создал деревья, реки и лесных зверей, все живое, все, что рождается и умирает на земле, чтобы вновь возродиться, — ответила индианка, преисполненная уважения.

Мадлен утвердительно кивнула. Несмотря на христианскую веру, она свято хранила воспоминания о том, что рассказывали ей в детстве родители. Эрмин заметила, что у них обеих, и у нее, и у Талы, таинственный вид.

— Но вы погасили лампу. Здесь так темно!

— Хватит и свечки, — отрезала свекровь.

Молодая женщина почувствовала внезапное раздражение. При таких обстоятельствах в сумерках ей было не по себе. А несколько слов, сказанных Талой о Великом Духе, не давали никакого ответа, никакого объяснения тайне, какую являла собой Киона.

«Я уверена, что это дитя наделено особым даром, — говорила она себе. — Но во имя какого небесного закона? Почему именно она, эта девочка, рожденная от случайной связи и к тому же в нарушение моральных законов? Кто бы ни посылал ей вдохновенье, Великий Дух или Господь, факт остается фактом. Мне не следовало даже сомневаться. Кионе приснился пожар, и она вызвала бурю, чтобы я могла пробыть с мужем лишний день… Нет, я слишком увлеклась… Она могла солгать про пожар, а бури в начале зимы случаются часто».

В полном смятении она посмотрела на Талу, которая с загадочным выражением лица созерцала языки пламени в камине. Индианка была погружена в мрачные воспоминания. Когда она была совсем юной, она подверглась насилию белого человека. Это был золотоискатель, как и ее муж, Анри Дельбо. Он не мог простить ирландцу, что тот купил земли. Она подавила в себе стыд, отвращение, унижение. Даже когда была отомщена, много месяцев потребовалось на то, чтобы оправиться от воспоминаний об обидчике. Ее брат Магикан убил насильника и закопал тело возле старого барака, где прятались Жослин и Лора Шарден.

«Эрмин и Тошан в то время были еще совсем маленькими, — думала она, дрожа от бессильной ярости. — Даже объятья Анри не доставляли мне больше счастья. Только Жослин смог заставить меня заново почувствовать опьянение плоти. А встретила я его благодаря могиле этого мерзавца. Эта могила должна была исчезнуть. Жослин считал, что это могила Лоры, а Лора думала, что там покоится ее муж. Да, мой брат Магикан отомстил за меня, но кто сегодня требует мести? Кто? Я уверена, что меня хотят заставить заплатить за смерть этого негодяя!»

Тала боялась, а страх делает слабыми даже самых храбрых. Ни разу еще ей не было ведомо это чувство, близкое к панике, поскольку ее собственная судьба вовсе не волновала ее. Теперь все стало иначе. Могли сделать что-то дурное Кионе. Если улыбка ее дочери угаснет, не будет украшать ее, от этого станет хуже индейцам монтанье. И не только им.

«Когда я перееду в Роберваль, я не буду выходить из дома, останусь в безопасности с Кионой, — поклялась она. — Я стану невидимой, тенью среди бледнолицых. Никто не причинит зла моему дорогому ребенку!»

Три женщины долго молчали, думая о своем.