— Но это же чудовищно!

На мгновение Эрмин задалась вопросом: что именно имеет в виду ее мать? И тут же упрекнула себя, что плохо подумала о ней.

— Ты права, моя бедняжка! — подтвердила Лора доверительным тоном. — Бывает так, что обстоятельства становятся сильнее нас. А твой отец в курсе происходящего?

— Он видел Киону вчера вечером возле пансиона, — призналась молодая женщина. — Но не знает о том, что с нами произошло. Я просто сказала, что у Талы неприятности. Он сам должен был поговорить с тобой, но я взяла это на себя. Ты приложила столько усилий, а мне не хотелось выглядеть перед тобой неблагодарной из-за того, что у меня нервы не в порядке.

— Мы поговорим об этом позже! — отрезала Лора. — Наши гости уходят.

Гостиная понемногу пустела. Эрмин, испытывая облегчение оттого, что доверилась матери, наблюдала, как четверо детей хохочут, гоняясь друг за другом вокруг елки. Мирей безуспешно отчитывала их, но ей тоже было радостно видеть всю семью в сборе, в доме своей хозяйки.

— Мы уложим их пораньше, — вздохнула экономка. — Мадам и месье с удовольствием спокойно поужинают.

Не успела она закончить фразу, как в комнату вошла хрупкая девушка в красном вязаном пальто с капюшоном. Брюнетка невысокого роста с волосами до плеч и светло-карими глазами отличалась изысканной красотой.

— Мимин! — закричала она. — Боже мой! Как я счастлива!

— Шарлотта! Моя Лолотта! Господи, до чего же ты хороша!

Эрмин встала, чтобы обнять свою протеже, свою лучшую подругу, самую близкую ей по духу, почти сестру.

— Мне уже казалось, что ты никогда не придешь! — пожаловалась она. — Мне так тебя не хватало!

— Ничего, наверстаем упущенное, — заверила ее Шарлотта, крепко прижимая к себе. — У меня целых два выходных. Когда я сообщила патрону, что лично знаю Соловья из Валь-Жальбера, знаменитую певицу Эрмин Дельбо, он был потрясен.

На этот раз Эрмин перестала сдерживаться и беззвучно заплакала. Несмотря на всю свою боль, все свои тревоги, она вернулась в Валь-Жальбер, поселок-призрак, который убаюкивал рокот вод Уиатшуана. Ее охватило безумное счастье. Она знала, что будет биться до конца тем хрупким оружием, которым владеют женщины, когда защищают тех, кого любят.

Глава 4

Закон молчания

Мирей сияла, излучая энергию. Ужин, который она готовила, должен был стать первым в длинной череде трапез в этом большом доме, засыпанном снегом и обдуваемом зимними ветрами. Прекрасное жилище, приютившее суперинтенданта Жозефа-Адольфа Лапуанта и его семью в золотое для Валь-Жальбера время, вступало в новый период жизни, подписав договор с пышущими печками, тяжелыми гардинами на окнах и радостным детским смехом. Ничто другое на свете не могло бы так согревать душу жизнерадостной экономки, готовой творить кулинарные чудеса, особенно во время рождественских праздников.

Пока никого не было в кухне, она пританцовывала на месте: несколько мелких прыжков, за которыми следовало покачивание бедрами — почтенные дамы Роберваля были бы просто шокированы!

— Наша Миминочка вернулась! — распевала она, помешивая соус. — А у Шарлотточки два выходных дня!

Из гостиной доносился гул голосов. Наверху слышались чьи-то шаги: наверное, Мадлен вступала во владение детской.

— До чего я люблю, когда что-то происходит, когда весело! — снова сообщила Мирей своим кастрюлькам.

Возможно, там, в Европе, шла война, но здесь, в Валь-Жальбере, царил мир.

Эрмин и Шарлотта, держась за руки, вместе вошли в кухню.