|
Здоровяк и его шофер приближались к нашей стороне поля. Более или менее. К ее окраинам. Не Бруклин, конечно, но тоже не так уж плохо. Мы оказались в одном из двух уплотнившихся рядов транспорта, которые устремились к входу в тоннель. Черный автомобиль был надежно зажат в потоке в двух машинах впереди нас. В стеклах его блестящих потемневших окон отражались вспышки огней, освещавших эту безумную городскую артерию. Я чуть расслабился, перестал сдерживать дыхание и тут же почувствовал, как из моего горла рвутся наружу обычные слова. Я заскрежетал зубами, но, не сдержавшись, пропищал: «Съешьте меня!»
– Пошлина, – вдруг сказал Кони. – Что? – Надо заплатить пошлину. Когда въедем в Квинс. Я стал шарить в карманах: – А сколько надо? – Кажется, три пятьдесят. Едва я успел наскрести требуемую сумму – три купюры, четвертак, десятицентовик и три пятицентовика, как тоннель закончился и два потока раздробились на части, устремившись к шести или семи кабинкам. Я пересчитал деньги и, не разжимая кулак, протянул Гилберту. – Нечего клеиться за ними, – заметил я. – Выбери‑ка очередь побыстрее. Можешь подрезать кого‑нибудь. – Ага. – Кони вглядывался в ветровое стекло, пытаясь определить» в какую сторону лучше свернуть. Но как только он повернул руль направо, черный автомобиль тут же резко вырулил из своего потока и дернул к самой левой кабинке. Мы оторопело переглянулись. – Это еще что такое? – сквозь зубы процедил Гилберт. – «И‑Зед‑пасс», – ответил я. – У них есть блатной пропуск «И‑Зед‑пасс». «Кей– кар» скользнул на блатную линию и медленно подъехал к свободной кабинке. А Кони тем временем томился третьим в очереди к кабинке с надписью «Без сдачи или с жетонами». – Следуй за ними! – крикнул я. – Пытаюсь, – бросил в ответ Гилберт, ошеломленный неожиданным поворотом событий. – Сворачивай налево! – командовал я. – Проедешь не останавливаясь! – Но у нас же нет пропуска «И‑Зед‑пасс». – Кони печально улыбнулся, демонстрируя свой удивительный дар мгновенно перевоплощаться из взрослого человека в ребенка. – Мне наплевать! – Но мы… Я схватился за руль, пытаясь пересилить Гилберта и вывернуть налево, но было уже слишком поздно. Место перед нами освободилось, и Гилберт проехал вперед, открывая окно со своей стороны. Я сунул наконец ему деньги, и он передал их в окошко. Выехав из тоннеля, мы оказались в Квинсе. Перед нами раскручивался клубок ничем не примечательных улиц: бульвар Вернона, авеню Джексона, Пятьдесят вторая авеню. И так далее. Черный автомобиль исчез. – Двигай вперед, – сказал я. Нахмурившись, Гилберт припарковался на Джексон‑авеню. Уже почти совсем стемнело, хотя было всего семь часов. На противоположном берегу реки сверкали огнями «Эмпайр‑Стейт» и «Крайслер» – самые высокие здания в городе. Машины одна за другой вырывались из пасти тоннеля и, словно насмехаясь над нами за наше бездействие, деловито устремлялись к скоростному шоссе на Лонг‑Айленд. Теперь, потеряв Минну, мы были здесь чужаками. – Долбаный пропуск! – прошипел я. – Думаю, они от нас оторвались, – заметил Гилберт. – Да уж, похоже, так оно и есть, – мрачно ухмыльнулся я. – А хотя… Послушай‑ка, – быстро заговорил он. – Может, они сделали круг и вернулись на Манхэттен? Может, мы смогли бы догнать их… – Ш‑ш‑ш, – остановил его я, прижимая наушник к уху. |
