Потом я услышал звук глухого удара, еще один сдавленный вскрик. Похоже, Минну ударили во второй раз.

Снова Минна: «Эй, эй…» И вновь какая‑то возня или драка – я толком не мог разобрать.

«Долбаный…» – выкрикнул Минна, но не договорил фразу: я услыхал, как он снова то ли всхлипнул, то ли ахнул, а потом в наушниках раздался его стон.

– Гарри Брэйнум‑младший, – обратился я к Гилберту. Но тут же, догадавшись, что он может принять мои слова за очередную болезненную болтовню, добавил: – Это имя говорит тебе о чем‑нибудь, Гилберт?

– Что‑что? – медленно переспросил он.

– Гарри Брэйнум‑младший, – повторил я, сатанея от нетерпения. Временами энергия так переполняет меня, будто через мое тело проходят мощные электрические разряды.

– Само собой, – ответил он, указывая большим пальцем куда‑то назад. – Мы только что проезжали мимо этого имени.

– Что‑о? Что мы проезжали?

– Кажется, это какая‑то крупная компания или что‑то вроде этого. Во всяком случае, вывеска была очень большой.

У меня перехватило дыхание. Минна разговаривал с нами, указывал нам путь.

– Поворачивай назад! – скомандовал я.

– Что? – удивился Кони. – Назад в Квинс?

– Да нет, не в Квинс, а к этому Брэйнуму… Короче, туда, где ты видел вывеску, – объяснил я, испытывая непреодолимое желание придушить его за медлительность. Или хотя бы толкнуть его кулаком в грудь. – Они вышли из машины. Поворачивай назад.

– Это всего в квартале‑другом отсюда, – объяснил Кони.

– Так поезжай же скорее туда! «Брэйнум, дай мне ум!»

Кони послушно сделал разворот, и вскоре мы действительно нашли то, что искали. «ГАРРИ БРЭЙНУМ‑МЛАДШИЙ ИНКОРПОРЕЙТЕД. СТАЛЬНЫЕ ЛИСТЫ». Гигантские буквы сверкали на кирпичной стене двухэтажного завода, занимавшего целый квартал бульвара Макгиннес и находившегося совсем рядом с мостом.

Фамилия «Брэйнум», написанная на стене, вызвала у меня целый ряд клоунских ассоциаций. Я вспомнил, как в детстве неправильно расслышал название циркового номера «Братья Барнум на кольцах в цирке Бейли». Барнамум Бейли. Барий. Опиум. Кардамон. Не слова, а прямо таблица химических элементов какая‑то. Барнамум Бейли вполне мог быть – съешьте меня!  – старшим братом Бейли. А может, это вообще один и тот же человек? Только не сейчас, стал я умолять свою болезнь. Подумаю об этом позже.

– Объезжай квартал вокруг, – сказал я Гилберту. – Он где‑то здесь.

– Хорош орать, – огрызнулся он. – Я тебя и так слышу.

– Заткнись, чтобы я мог ловить звуки в наушниках, – объяснил я.

– Да я всего‑то пару слов произнес.

– Что? – Я приподнял наушник.

– Я всего пару слов произнес, – повторил он. – Понял?

– Хорошо! Заткнись! Крути руль! Жри меня!

– Долбаный трепач!

Улица позади «Брэйнума» была темной и пустой. Тут и там стояло несколько автомобилей, но среди них не было черного, за которым мы охотились. Кирпичный склад без окон был обвит пожарными лестницами, а вдоль всего второго этажа тянулись сварные железные клетки, по которым можно было пройти к довольно хлипкой на вид лестнице. На совсем уж темной боковой улочке у двустворчатых дверей стоял небольшой изрисованный граффити контейнер для мусора. На дверях за контейнером тускло поблескивали острые крючья, напоминающие те, на которые мясники вешают коровьи туши для разделки.