Наконец он обошёл по дуге громадную кучу оранжевых сгустков, плюхнулся на окаменелый гриб, который я использовал как ложе, достал из своего личного инвентаря початую бутылку «Джек Дэниэлс», аккуратно отвинтил крышку и пригубил, вопросительно глядя на меня.

— Рассказываю, — начал я.

…

Там же, спустя пятнадцать минут.

— У твоего плана очень много «если», — ткнул в моём направлении бутылкой слегка поддатый техногоблин. — И первое, что меня смущает, это то что, если ты подохнешь. Заметь, не мы, а ты, потому что никакого «мы» нет. О чём это я? Ах да. Так вот, если ты подохнешь, я застряну в этом технически отсталом мире, как фиксик в каменном веке. И-ик.

Я взял у него бутылку, прикинул сколько там ещё осталось и сделал глоток, не брезгуя тем, что на горлышке были остатки слюны Джима.

— Значит, ты и про фиксиков смотрел. Отлично. Короче, полученный материал природного происхождения не обладает нужными свойствами. И тут-то ты мне и нужен, для его модификации.

— Да не вопрос, давай мне задание, у тебя ещё останется, сделаю что могу.

— Нет, ты должен это сделать сам, по своей инициативе, — я не отдал ему бутылку сразу, сделал ещё глоток.

— Это с каких таких хренов? Хочешь нанять, плати!

— Это всё так не работает, гоблин. Нужно, важно, чтобы ты кое-что понял. Вот смотри, мне за то, чтобы воевать с инсектоидами никто не платит. Никто не просит. У меня нет приказа начальства, нет законов против них, нет личной неприязни.

— Да ну, конечно, есть неприязнь, даже по сравнению с тобой они мерзкие гадкие твари, — парировал гоблин и достал сигарету, — а ведь ты тот ещё уродец.

— Кхе. Никакой ненависти. Всё просто, они напали на мой мир, мою страну, мой дом. Я должен защищаться. Мне не нужна никакая внешняя причина, приказ, заказ, деньги, личная неприязнь, причина особенная. Это просто автоматически становится моих долгом.

— Раньше, раньше так было. Ты больше не человек, Леонид-гуль. Для тупых и слабослышащих поясняю, где-то по дороге превращения в нежить ты умер, твою кастрюлю, поэтому это так и называется, нежить. Теперь проблемы бывшего мира не твои проблемы, ты теперь сам по себе.

— Нет, брат. Ты не прав, брат. Это так не работает. Быть частью Родины не связано с национальностью, с расой, языком, внешностью, со статусом живой и мёртвый, с возрастом или каким-то названием. Ты просто являешься её частью и дерёшься за неё. Вот и всё.

— Говори за себя, зомби из человека, — внезапно оскалился Джим на гоблинском.

— Говорю, — возразил ему на его языке. — Я делаю это потому, что это правильно. Не до конца можно объяснить. Страшно, самоубийственно, безнадежно. Но я должен стоять за свою землю, и победить врагов.

— Ты псих и придурок.

— Пусть так. Но я отправлюсь в самое жерло ада и потяну туда всю местную цивилизацию, раз они взяли на себя смелость напасть и как я вижу, нет возможности для дипломатии. Только смерть.

— Шшшшш, — гоблин не в силах спорить, с шумом выдохнул плотный сигаретный дым из плотно стиснутых зубов, часть из которых были металлическими.

— Но и следующий шаг в моей логике. Те, кто идут за мной должны быть столь же смелыми…

— Тупыми…

— И уверенными в себе…

— Конченными…

— Наполненными энергией…

— Злобными придурками…

— Чтобы достичь успеха. Потому что это за гранью разумного, это невозможно осмыслить и почти невозможно совершить.

— Грррррр. Ты ублюдок, Леонид.

— Нет, я родился в браке, мои отец и мать любят друг друга, вырастили меня в любви и вере в своё дело.