Старый гоблин сидел и курил возе здания склада, явно ожидая чтобы работу провели его паукообразные помощники.

Жестом пригласил его на лавочку, достал и открыл ему бутылку пива, потом такую же — себе. Из карточного набора оставил одного громилу, которому дал команду пройтись по улице, собрать трофейное оружие и карты с павших умертвий.

— Какие у вас странные украшения города, — махнул в сторону деревянного паровозика Джим. Мы сидели на краю детской площадки. По той причине, что гражданское население постоянно пряталось, площадка пустовала, хотя совершенно не пострадала, разве что ветер принёс некоторое количество листвы.

Для меня такие места символ мира, который мы потеряли и не факт, что сможем вернуть.

— Это детская площадка, Джим.

— Я всё ещё не до конца освоился в местной культуре. По отдельности эти слова мне понятны, но общий смысл, нет. Тут площадь, где собираются дети, маленькие человеки?

— Тут место, где дети отдыхают, играют, вот тут качаются, тут копают песочек специальными совочками.

Громила вернулся и стал в ожидательной позе, неумело пытаясь коснуться моего сознания и доложить, что сбор трофеев закончен. Кивнул ему, поняв это и без «доклада», просто глянув на улицу, после чего втянул обратно в карту.

— Учатся человеки в школах. Здесь школа? Они копают чтобы научится копать и стать рабочими землекопами? — Джим раскурил одну из своих бесчисленных сигарет и продолжил рассуждать.

Я усмехнулся. Гоблин, который познаёт мир, это достаточно забавно.

— Если подумать, то и, да и нет. Они развлекаются, играют для удовольствия, приятного времяпрепровождения. Ну и в чем-то поражают взрослым, конечно. Дети всегда так делают.

— То есть здесь живут семьи клана землекопы?

— У нас нет такого клана.

— Но зачем-то детей учат копать землю с малых лет? Очевидно же, что это потомственные землекопы.

— Джим, у нас так не принято. Есть, конечно, так называемые династии врачей, военных, священников, учёных. Здесь это называется «идти по стопам родителей», но так происходит не всегда.

— И таких детей выгоняют из дома, они идут в сиротские дома или побираются на улице и воруют в лавках?

— Нет. Когда ребёнок вырастает, он сам решает кем станет, какую профессию выбрать. В нашем обществе, во-первых, нет такой кастовости, как ты описал, а во-вторых, детей не выгоняют из дома. Так не принято.

— Странные вы. А как глупый ребёнок поймет кем ему становится, какое ремесло осваивать?

— Ну, до совершеннолетия все дети учатся в школах по приблизительно одинаковой системе, то есть осваивают базовые знания. А потом считается что они, совместно с родителями, конечно, куда без этого, определяются, исходя из характера, пристрастий, пожеланий.

— Фигня. Все бы захотели быть правителями и богатеями.

— Деньги можно заработать в самых разных сферах. А принцип выбора — это часть свободы, которая живёт в нашем обществе. У гоблинов не так?

— В основном, нет. Как ты станешь городским главой, если у городского главы есть свой толстый ленивый сынок? Как научишься командовать солдатами, если с детства гнул спину в поле? Как станешь охотником на монстров, если с детства в шахте.

— Надо вам своего Ленина с Че Геварой и революцию запилить. Школ, небось, тоже нет.

— Отчего же, есть, только позволить их могут богатые семьи гоблинов, а большинство если научились писать своё имя, так и хватит с них.