– Вот это за Тариндреллу! – кричала Галена, метнув в них еще стрелу. – Вот это за Арамара! Вот это за то, что отца его держали в плену! А это вам от меня!

Тут она быстро приняла облик огромного, сильного лунного совуха и вскинула руки-крылья, защищая лицо от лап проносящихся над нею демонов. Но демоны, не намеренные отступать, решительно мчались к цели. Их запах Арам почуял еще издали: казалось, тела этих тварей, чем-то похожих на летучих мышей, пропитаны серной вонью насквозь. Оскаленные клыки их сверкали, острые когти приближались с каждой секундой…

Однако удара когтей так и не последовало. Внезапно по залу пронесся неведомо откуда взявшийся порыв студеного, леденящего ветра. Подняв взгляд, Арам обнаружил над головой того самого дракона со своего рисунка – в сверкающей синевой чешуе, с могучими крыльями, с глазами невиданной белизны. Его дыхание заморозило несшихся к жертве демонов на лету, и все трое, камнем упав с высоты, разбились вдребезги об пол.

Телагос, описав дугу, снова взмыл в небеса.

– Еще бы, – слегка смутившись, подтвердил Арам. – Идем. Мне оружие нужно, и отцу – тоже.

Под защитой вспышек призываемого Галеной лунного огня все трое двинулись через поле боя. Оставшиеся верными Малусу слуги прикрыли его собой и, выстроившись полумесяцем, наседали на Макасу, державшуюся в центре зала.

– Малус! – прорычал Грейдон. – Этот трус. Вечно он прячется за чужие спины…

– Вот! – Присев, Арам отыскал на полу, среди камней и тел мертвых демонов, любимую цепь и гарпун Макасы. Вначале он удивился, как это сестра ухитрилась их потерять, но тут же сообразил, что теперь она вооружена куда лучше. – Возьми это, а я найду себе еще что-нибудь.

– Я слаб, Арам.

– Нет, ты справишься. Мы с тобой справимся. Нельзя сдаваться, когда победа так близко!

Бросившись к отцу, Арам вложил цепь и гарпун в его дрожащие, сплошь покрытые шрамами руки.

– Ты же за этим ушел от нас многие годы назад! Чтоб защитить Азерот, а с ним и меня! И если мы погибнем…

Медленно кивнув, Грейдон с легкой печалью улыбнулся сквозь отросшую бороду и взглянул в глаза сына.

– То погибнем с оружием в руках.

Глава тридцать восьмая. Братья

Нет, это был не его любимый брат и даже вовсе не человек, а неисправимая злобная тварь. Может, все это началось, когда Сильверлейн, взяв в руки Алмазный Клинок, решился на подлое убийство, а может, в тот миг, когда нанес удар… но, впрочем, какая разница? Проявившаяся ныне порча зародилась в нем, когда Сильверлейн отвернулся от Ордена Семи Солнц, когда приближал начало Темной бури, когда, покорившись темному господину, отрекся от собственного имени.

Малус…

Каждый шаг давался с великим трудом, все тело пронзала нестерпимая боль. Еще один бой. Всего один. Сын прав: это его бой, его долг, его бремя. Будь он лучшим братом, лучшим предводителем… но нет, не время сейчас для подобных мыслей. Брат обезумел настолько, что насмерть бьется с детьми. Настолько, что стремится погубить целый мир.

Навстречу, отколовшись от отряда Малуса, с громким устрашающим клекотом устремилась оранжеволицая троллиха. Скорпид на ее плече хлестнул из стороны в сторону шипастым хвостом. Грейдон, хоть и понимал, что не держал в руках подобного оружия слишком давно, начал раскручивать цепь. Сейчас он сам по себе: в хаосе боя на помощь никто не придет…

– Эй, вонючая троллиха! – раздался справа странный, лающий крик.

Вспрыгнувший на обломок камня гнолл, один из друзей сына, принялся дразнить троллиху высунутым языком.

– Мохнатый чума, ты быть давно пора умереть!

Направив на гнолла один из маленьких арбалетов, троллиха спустила тетиву.