— В общем, помогать нам ты не желаешь, Роза, — констатировал Лемехов. — Придется друзьям из ОБНОНа пожаловаться. — Цыганка внимательно взглянула на оперативника. — Пусть заедут, полюбопытствуют, чего это вы такие молчаливые вдруг сделались? Может быть, и выяснится что-нибудь интересненькое. По нашей линии.

— Роза Михайловна, следующим объектом устрашения могут выбрать вас, — сказала Катя. — Ваше слово в поселке весит слишком много. — Роза безразлично пожала плечом. — Если вдруг кто-нибудь что-нибудь вспомнит, позвоните, пожалуйста, нам в управление.

Катя и Лемехов вышли на улицу, пересекли двор, миновали «пост» из плечистых ребят и зашагали по узкой темной улочке к пожарищу.

— Обломчик, — констатировал оперативник. — Я же говорил: только зря время потратим. Кроху с Манилой в городе каждая собака знает. Никто связываться не захочет, побоятся. По понятиям, не по понятиям. Ей не все равно? До разборов она все равно не доживет.

Катя молчала. Они вновь вышли на главную улицу и еще издалека увидели Гришу Панкратова. Тот стоял у самого забора сгоревшей дачи, смотрел, как пожарные сворачивают рукава. В двух метрах от него одиноко «загорал» Вдовин.

— Гриша, — позвала Катя.

Обернулись оба — и Панкратов, и Вдовин. На губах первого появилась улыбка.

— Во! А я-то думаю: куда делись? Машины тут, а самих нету.

— Мы к Розе ходили, — ответил Лемехов.

— И чего выходили? — насторожился Панкратов.

— Да ни фига, — мрачно заметил Лемехов. — Молчит, как рыба об лед, а по глазам видно — знает.

— Так ей небось первой доложили, и что это были за люди, и зачем приезжали, — согласился Панкратов. — Потому цыганье наших и держало на задворках, что Роза указания своим раздавала.

— Напугали нашу «мамку», хоть и фасонится она. Всех напугали, — Лемехов мазнул взглядом по крышам притихшего поселка.

— Это верно, — подтвердил Панкратов. — Мы с участковым первым делом по соседям прошли. Как сговорились все: «Спали, ничего не видели. Проснулись, когда пожар начался».

— Роза настропалила, точно, — кивнул Лемехов. — Ее слова. Тютелька в тютельку.

— Пули нашел? — вмешалась в разговор Катя.

— А как же, — расплылся Панкратов. — Аж целых две. Остальные эксперт подобрал. А эти в траве лежали. О бетонную опору расплющило. Вот.

Он протянул руку, разжал кулак. На ладони его, завернутые в пластиковую обертку от сигаретной пачки, покоились два исковерканных кусочка металла. Панкратов поманил Вдовина.

— Как бишь тебя… а-а, Аркадий. Аркаш, можно тебя на минуточку? — Тот приблизился без особой спешки, хорошо выдерживая напускное безразличие. — У нас тут с Антоном спор вышел. Он говорит, что пули от «ТТ», а я — что «ствол» «левый». Самодел. Рассудишь?

Вдовин наклонился, чтобы получше разглядеть пули в тревожных отсветах маячков, покрутил в пальцах сначала одну, затем другую, положил на ладонь, выпрямился.

— Та, что справа, девятимиллиметровая, «макаровская», — спокойно констатировал он. — Левая, пять сорок пять, от «Калашникова».

— Самодел исключаешь?

— Теоретически акаэмовским патроном могли стрелять и из кустарного оружия, но тогда не имело смысла уносить «ствол».