— Питер Валериус, — представился молодой человек, чуть покраснев, что самому приходится это делать. — Простите. Да, я взволнован.

Шарлотта, как хозяйка, постаралась тут же всех перезнакомить, начав, конечно, с тетушки Веспасии. Она не могла вспомнить, слышала ли имя этого юноши, когда встречала гостей, и теперь не решилась спросить, был ли он приглашен.

— Ростовщичество в виде ли сделки одного человека с другим или в международном масштабе, когда сделка заключается между странами, — это одно из самых гнусных видов человеческой деятельности. — Валериус повернулся к Шарлотте. — Надеюсь, что торговля и банковская деятельность станут объектом пристального внимания мистера Рэдли.

— Я уверена в этом, — быстро сказала Шарлотта. — И намерена сама ему это подсказать. Он очень болезненно реагирует на любые проявления социальной несправедливости.

— Но он может не получить поддержки от своей партии, — предупредил ее Валериус, словно забыв о присутствии лорда Байэма, хотя стоял рядом с ним. — Он не завоюет этим себе друзей, и, разумеется, у него будет мало шансов продвинуться по службе.

— Я не думаю, что он ставит перед собой цель добиваться высоких постов, — искренне возразила Шарлотта. — Он вполне будет доволен оказанием помощи тем, кто этого заслуживает.

Юноша внезапно улыбнулся широко и весело. Улыбка на его лице была естественной и обаятельной.

— Вы таким же образом намерены выяснить взгляды мистера Фитцгерберта? — с ироничной усмешкой высказал предположение Байэм.

— Конечно, — искренне ответил Валериус, глядя на собеседника широко открытыми глазами. — Разве не для того устраиваются эти великолепные балы? Чтобы узнать, кто во что верит, кто за что готов бороться, насколько упорно и с какой степенью риска…

— Достаточно откровенно, — с сожалением промолвил Байэм. — Теперь я понимаю, почему вы сами не баллотируетесь.

Лицо Валериуса чуть покраснело; впрочем, он не был смущен. Но прежде чем молодой человек смог продолжить спор, им помешала герцогиня, двигавшая-ся к ним, как галеон под всеми парусами, в окружении трех дочерей.

— Моя дорогая леди Байэм, — произнесла она зычным контральто. — Как я рада видеть вас. Какой великолепный бал! — Приблизившись, она лишь немного понизила голос, что уже означало почти конфиденциальность беседы. — Меня почти убедили, что это собственный дом миссис Рэдли — во всяком случае, так поклялась мне леди Биглоу. Кто знает, ведь нынче принято снимать чужие дома для приемов, если считают, что собственный недостаточно шикарен. — Бесцветные глаза герцогини многозначительно округлились. — Как можно составить представление о человеке, когда даже не знаешь, принадлежит ли ему вся эта мебель? — Она наклонилась к леди Байэм. — Расскажите мне подробнее о Джеке Рэдли. Кто он, вы знаете его? Должна признаться, я ничего о нем не слышала. — Герцогиня словно не замечала присутствующих.

Шарлотта поймала весело-насмешливый взгляд лорда Байэма. В нем не было неприязни.

Элинор, сделав глубокий вдох, повернулась вполоборота к Шарлотте, словно намереваясь представить ее герцогине, но та продолжала засыпать ее вопросами.

— Надеюсь, он не радикал? — Герцогиня грозно уставилась на Элинор. — Не переношу радикалов, им нельзя доверять. А что думает лорд Энстис? Пожалуй, я устрою бал и приглашу мистера Рэдли — и, разумеется, мистера Фитцгерберта тоже. Я сама в них разберусь. Вы собираетесь в этом сезоне в Хенли?

— Да, конечно, — ответила Элинор. — Я люблю яхты, а если погода будет хорошей, то это прекрасная возможность провести летний день.