— Вам не следовало целовать меня в тот вечер в Лос-Анджелесе. Ничего подобного больше не должно повториться. Если вас беспокоит проблема работы под началом у женщины, я должна знать об этом.

Диллон нарочно тянул с ответом, ожидая, когда она посмотрит на него.

— Я был бы евнухом, если бы не заметил, что вы — женщина. Красивая женщина. Но это ничего не значит, когда у тебя такие густые усы. Я хочу эту работу, остальное неважно. Не сомневаюсь, что я ответил вам. Главное — хладнокровие. У меня по отношению к вам нет никаких притязаний. Вы можете быть спокойной, потому что, когда мне хочется женщину, я нахожу ее, но только на ночь. Не хочу ни на одну из них смотреть по утрам или вести беседы после сна.

Было слышно, как она глубоко вздохнула.

— Понимаю.

— Нет, вы не понимаете, но это неважно. Просто будьте уверены, что не в моей привычке заводить романы с женщинами, на которых работаю.

— Тогда почему же вы поцеловали меня?

Диллон криво усмехнулся, покусывая кончик уса.

— Потому что вы меня унизили.

— Каким образом?

— Тот день начался для меня не очень хорошо, — сказал Диллон с сарказмом. — Затем появились вы, этакая хладнокровная покупательница человеческого товара, одетая так, чтобы поразить, да еще размахивающая у тебя перед носом золотой кредитной карточкой. Я — мужик и не люблю, когда мной командуют, выходя за границы, которые я могу позволить. Командуют только потому, что пользуются духами и носят кружевные трусики. Я не знаю ни одного мужчины, которому бы нравилось быть под началом у женщины.

— Или наоборот.

— Тогда бы вы могли дать мне пощечину.

— Вы не дали мне такой возможности.

Их беседа продолжалась в десять раз дольше, чем длился тот поцелуй. Он был готов прекратить разговор на эту тему. Но было неудобно прекратить его первым: ведь он и сам не знал, что его заставило поцеловать ее тогда. В одном Диллон был твердо уверен: он не хочет знать причину. Тем не менее он не мог завершить этот разговор, не задав ей еще один вопрос:

— Если тот поцелуй так волнует вас, зачем вы взяли меня на работу?

— Потому что посвятила всю свою жизнь тому, чтобы появился такой проект и чтобы его осуществить, мистер Берк. По сравнению с этим один поцелуй ничего не значит.

Ее глаза потемнели, и уже не в первый раз Диллон задался вопросом, что же двигало ее поведением в отношении его.

— Это больше не повторится, — еще раз пообещал он. — Я уже объяснил вам, что поцелуи не был вызван моим влечением к вам.

— Хорошо. — Улыбка Джейд показывала, что и она чувствует облегчение от того, что разговор на эту тему окончен.

— Перед тем, как вы встретитесь с мистером Стейном, что бы вы хотели выяснить еще?

— Кто такой мистер Стейн?

Мало-помалу в городе распространился слух, что кто-то приобрел огромный участок земли и что там будет вестись строительство фабрики. Диллон находился в Пальметто уже несколько недель, получая необходимые разрешения для строительства, подготавливая коммуникации для нужд строительства. Но делал он это, не привлекая внимания, без каких-либо публичных заявлений.

Слухи были самые фантастические. Говорили, что в Пальметто будет строиться не то увеселительный парк, вроде Диснейленда, не то атомная станция. Джейд договорилась с городским советом, члены которого тоже толком не знали, что планирует GSS, об организации встречи с общественностью, на которой надо было рассеять страхи горожан, заинтересовать идеей проекта и вовлечь в его осуществление. Хотя Джейд хорошо подготовилась к выступлению, она нервничала. Чтобы отвлечься и успокоиться, она старалась думать о доме, который сняла на время их жизни с Кэти и Грэмом в Пальметто.