— Я была в деревне, служила учительницей пения.

— Ого! — Он смотрит на меня с отеческой гордостью. — А зачем тогда вернулась?

Я пожимаю плечами и рассказываю ему все, опуская только самые интимные подробности наших с Гарри отношений. Он качает головой:

— Милая, милая моя Софи, зря ты решила, что каждый встречный мужчина непременно станет за тобой ухлестывать. А кто, скажи, на милость, подарил тебе эту шаль?

— Мистер Бишоп. — Я говорю шепотом, но Гарри все равно бросает на меня взгляд.

— Значит, он твой поклонник?

— Да. Нет. Не знаю. Он сделал мне предложение, а я ему отказала.

— В твоем возрасте, да еще с твоей репутацией ты поступила неосмотрительно, но так как у тебя есть другой кавалер, с которым ты разве что не обвенчана, то ничего страшного. Я тогда скажу Словену, что можно назначить оглашение помолвки.

— Нет! — Мои слова повергли отца в уныние, и я чуть легче добавляю: — Дай мне время привыкнуть к этой мысли, папа. Не хочу расстраивать твои финансовые дела, но я категорически не желаю выходить за Словена.

— Уверяю тебя, рядом с тобой он начнет расти.

Я умолкаю. В голове моей роятся самые неприятные образы. Словен, конечно же, и без моего участия достиг немалых высот отвратительности, но этот «обновленный» Словен, сентиментальный, обожающий воздыхатель с глазами голодного спаниеля — нет, не хочу я, чтобы он или какая-то его часть росли в моем присутствии.

— Моя дорогая, а у меня между тем есть еще один сюрприз для тебя, — говорит мой любящий родитель. — Пойдем. Я хочу тебе кое-кого показать.

— Ты продал меня еще кому-то?

— Сколько же в тебе яда! — восклицает отец. — О, Софи, ты ранишь меня в сердце.

— Что же ты сам не подумал о моих чувствах, прежде чем продавать тому, кто больше предложит? — С ума сойти, мы и четверти часа вместе не провели, а я уже вне себя от гнева.

Мой склонный к театральным эффектам отец бросает на меня полный скорби взгляд, но меня это не трогает.

— Мистер Бишоп, сэр, будьте добры, пойдемте с нами, — говорит отец.

Гарри, которому Сильвия в этот момент как раз дает урок жонглирования, поворачивается к нам, и деревянные шарики падают на пол вокруг него.

— Билли, ну что ты наделал, — возмущается Сильвия. — У него так хорошо получалось.

Отец ведет нас за сцену и в предвкушении потирает руки.

— Что он задумал? — шепотом спрашивает у меня Гарри, пока мы идем через сцену. Он в мгновение ока распознал в моем отце корыстолюбца, и это меня приводит в бешенство (хотя я и сама согласна с этим вердиктом).

Я пожимаю плечами и страстно мечтаю о стаканчике пунша, посиделках у камина с миссис Бишоп, которая будет суетиться вокруг меня… и еще о чистом носовом платке.

— Вуаля! — Отец распахивает дверь.

В гримерке Амелия сидит и штопает чулки. Увидев нас, она вскакивает и с радостным воплем бросается мне на шею.

 Софи

— Ох, слава Богу, ты жива и невредима! — восклицаю я, а потом облегчение уступает место гневу и слезам: — Ну как ты могла так поступить, глупая, глупая девчонка?! Мы до смерти перепугались за тебя!

— Простите меня, миссис Марсден, мне так жаль. Я знаю, что допустила ошибку и что мне очень повезло, что все обернулось так.