– Нужны. Ты не работаешь. У тебя не так много денег на счету, поэтому это мой шанс, Редж. То есть твой шанс сделать то, что ты хочешь. Первый раз в жизни сделай то, к чему лежит твоё сердце. Ты покроешь всю ипотеку этими деньгами, и у тебя ещё останется. Пойдёшь снова учиться или же откроешь своё дело. Мне плевать, как ты их потратишь, но они уйдут на твоё счастье. На тебя, Редж. Дай мне возможность подарить тебе другую дорогу, прошу тебя. Я не могу перестать думать о том, как ты терпишь меня. Хочу стать для тебя сестрой. Настоящей сестрой, к которой ты можешь приехать в любое время и поделиться своими переживаниями. Мы вместе… хочу, чтобы мы были вместе. Рядом… понимаешь, сестрёнка?

Никогда в жизни Инга не делала что то для меня. Ни разу. Но я привыкла быть старше её по уму и всегда помогать, словно она моя мать с плохими привычками. Я никогда не чувствовала, что у меня есть сестра, а не обуза, приносящая проблемы. Не отрицаю, что из за Инги меня зачастую оскорбляли и позволяли себе плохие вещи, но не виню её. Ей тоже было сложно. И её слова сейчас так трогают меня, что не могу сдержать слёз. Кажется, что я плачу не только из за неё, а потому что всё плохо. Моё самочувствие ухудшается. Я страдаю тихо и незаметно для всех, и никто не хочет помочь мне в этом, облегчив чёртово прощание с миром, которое засело в сердце. И вот в это самое мгновение, когда Инга обнимает меня, и я могу так просто поплакать, принимая её тепло, словно отпускаю боль и обиду, не признаваемую мной столько лет. Я делала всё для неё, потому что никого не было рядом. Не задумывалась о том, что могу всё бросить и жить в своё удовольствие. Даже мыслей о таком никогда не было.

– Ну, тише, тише, Редж. – Инга гладит меня по спине.

Всхлипывая, лежу у неё на плече. Мы, обнявшись, так и стоим посреди моей маленькой кухни, как должны были стоять ещё много лет назад. Как же мудра жизнь, на самом деле. Она, действительно, умеет показывать, что было бы, если… И она же дала нам сейчас шанс, хотя перед этим забрала у меня другой. Не стоит жалеть о том, что не случилось. Стоит сожалеть о том, что не приложила усилий для достижения цели. Вот, в чём моя ошибка. Я слишком быстро сдаюсь, когда дело касается честных признаний в чувствах. Я избегаю их. Ухожу. Исчезаю. Закрываюсь. Прячусь. Всегда. Только бы не было больно. Только бы не говорить «прощай»…

Успокоившись, выпрямляюсь и хлюпаю носом.

– Ты как? – убирая с лица пряди волос таким материнским жестом, спрашивает сестра.

– Честно?

– Да. Хотелось бы.

– Спасибо за то, что извинилась. Спасибо за то, что дала мне надежду на лучшее. Она отчасти помогла мне, но внутри… так паршиво, Инга. Так страшно каждый день думать о нём. Страшно быть одной, – шепчу я.

– Ты не одна, Редж. Я буду рядом. Если захочешь поговорить о Дерике, то я рядом и выслушаю тебя без идиотских лозунгов.

Улыбаюсь сквозь слёзы.

– Мазл тов? – Поднимаю зажатый кулак вверх.

– Мазл тов.

Мы смеёмся, обнимая друг друга. И так хорошо. Лучше становится. У меня есть сестра. Всегда была, только сейчас она реальная.

– Не хочешь помочь мне с пиццей? Два часа стою и не знаю, за что взяться, – предлагаю я.

– О о о, с радостью. Я не ела примерно час, а у нас это семейное – постоянно пихать в себя всё подряд и не толстеть. Надо пользоваться тем, что дала нам природа, и приготовить самую сырную и сытную пиццу в мире. – Сестра весело тянет меня к пакету с тестом.

– Хочешь расскажу тебе про Альору?

– Конечно. Мне будет очень интересно.

И я принимаюсь описывать всё, что видела. Начиная со странных улыбок, от которых сначала коробило. Люди там жизнерадостнее, чем в Америке. И они очень добрые. Если у нас будут улыбаться, проходя мимо в то время, когда ты будешь умирать, там же тебя спасут.