— Чистая, ты лучше выспишься, дорогая, — нежно сказал он и осторожно раздел жену, сняв с нее платье и нижнюю юбку и скатав шелковые чулки. Потом он отнес ее в ванну и улыбнулся, когда она с наслаждением вздохнула. Осторожно вытерев и натянув на нее ночную рубашку, он укрыл ее и поцеловал в лоб.

— Спи, любимая, — услышала Скай, после чего на нее навалилась чернота.

Она спала почти два дня, а когда проснулась, застала свой мирок в смятении. Дейзи пробудилась первой и стояла над постелью госпожи. Один взгляд на лицо служанки — и сердце Скай учащенно забилось.

— В чем дело?

— Маленький господин, юный лорд Джон! У него белое горло! Граф сам за ним ухаживает.

Скай вскочила с кровати, схватила свое бархатное платье и на бегу стала его надевать.

— Где они?

— В комнате над детской, миледи.

Первым ее побуждением было наброситься на Джеффри. Как он посмел скрыть от нее болезнь Джона? Почему не разбудил? Потом она поняла, что муж давал ей возможность передохнуть, вернуть силы. Она пролетела по коридорам замка и взбежала по лестнице в комнату над детской.

— Нет!

С мокрым от слез лицом Джеффри застыл, прижимая к себе тельце ребенка. В его глазах отражалась такая мука, что Скай не поняла, к кому испытывает большую жалость: к нему или ребенку, которого они только что потеряли.

— Я делал все, что делала и ты, — безнадежно проговорил он. — Он задохнулся, Скай, не мог дышать, а я ему ничем не смог помочь. Видала бы ты его глаза… Его голубые глаза, такие же, как твои. Они умоляли о помощи, а я ничего не мог сделать.

Скай упала на колени у тела ребенка. Он был так похож на нее: такая же светлая кожа, похожие на сапфиры глаза и темные волосы. У Джеффри он был любимцем — он, а не наследник Робин. В ее малютке, родившемся здесь, но у которого было больше от ирландца, чем от англичанина, все души не чаяли. Она услышала приглушенные звуки и, подняв голову, увидела заплаканную Дейзи — Джон был и ее любимчиком.

Почувствовав себя сразу постаревшей, Скай взяла из рук мужа безжизненное тельце ребенка и передала его Дейзи.

— Позаботься о нем. Я должна утешить господина. С мальчиком в руках Дейзи выскользнула из комнаты. Теперь она, не стесняясь, громко плакала. Скай обняла мужа.

— Пойдем, дорогой. Пойдем со мной, — упрашивала она. Джеффри поднялся на ноги и двинулся рядом с ней, позволяя отвести себя вниз.

— Горячего вина, — распорядилась Скай слуге, и, когда напиток подали, добавила в него трав и помогла выпить мужу. Вместе со слугой она переодела его в ночную рубашку и тут с волнением заметила, что тело мужа горит. Укладывая его, она спросила:

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Устал. Очень устал. И жарко. — И Джеффри откинул одеяло.

Скай положила руку мужу на лоб. Граф весь горел. Лихорадка быстро нарастала.

— Таз с холодной водой и чистых полотенец, — обернулась она к слуге. — Саутвуд закашлялся, отрывистые звуки вырвались из его горла. Ужас охватил Скай. — Нет, — прошептала она, — Пресвятая Дева Мария, только не это!

Слуга вернулся с родниковой водой из самого глубокого колодца. Она была такой ледяной, что обожгла руки Скай, когда та мочила в ней полотенце. Граф вздрогнул, почувствовав холодную ткань на своей коже.

— Мне надо прогнать твою лихорадку, дорогой, — извинилась жена, но граф в забытьи не услышал ее. Со слугой они завернули его в полотенца, а лоб постоянно орошали водой. Рубашку и простыни сменили три раза и, чтобы не распространялась зараза, все сожгли в камине.

Внезапно появилась Дейзи.

— Я принесла вам поднос.