— Я не могу есть.

— Миледи, господину не поможет, если вы свалитесь с ног. Дети в вас тоже сильно нуждаются — они все перепуганы смертью братика. А теперь, когда граф заболел, детям еще труднее.

— Я перепугана тоже, Дейзи! — чуть не выкрикнула Скай, но только устало кивнула и, подчиняясь настояниям служанки, вышла в переднюю.

Поднос был любовно сервирован: на серебряном блюде лежал кусок варенного в масле со специями мяса, ветчина, в маленькой вазочке лук-латук, пудинг, холодный пирог и графин вина. Не разбирая вкуса, Скай пережевывала и глотала, пока не опустели тарелки, а потом быстро поднялась и вернулась в комнату к больному. Наступил кризис. Граф сотрясался от дрожи, и они с Дейзи навалили на него еще одеял.

— Горячие кирпичи! — приказала Скай, и слуга кинулся выполнять ее распоряжение.

Джеффри закашлялся, начал хватать ртом воздух. Скай заглянула ему в горло и увидела, что все оно покрыто грязноватыми белесыми налетами, а серая пленка мешает дыханию.

— Не давайте его челюстям закрыться, — посоветовала Дейзи госпоже. А сама быстро наклонилась, подцепила пленку и, вытащив ее из горла, бросила в огонь. Теперь граф был способен дышать. — Если мы не дадим гною перекрыть дыхание, мы можем его спасти. Но если он затвердеет, граф умрет, — без обиняков предупредила она.

— Нет, — затрясла головой Скай. — Я не могу его терять!

Вдвоем они принялись накладывать камфарные компрессы. Еще несколько раз Дейзи вытаскивала гнойную пленку из горла господина, облегчая его дыхание. Часы все тянулись, пока не прошел день и снова не наступила ночь. Лихорадка усиливалась и отступала. Дыхание Джеффри становилось труднее, потому что пленки образовывались быстрее и их становилось труднее вынимать. Он побледнел. Грудь болезненно вздымалась с каждым вздохом. Скай почувствовала, как из глубины ее существа поднимается отчаяние: им не удавалось победить болезнь, они лишь замедлили ее течение. Внезапно Джеффри Саутвуд открыл глаза.

— Скай! — позвал он охрипшим голосом и тут же отрывисто закашлялся.

— Я здесь, дорогой. — Она заботливо наклонилась над ним. Глаза мужа медленно блуждали по ее лицу, как будто навсегда хотели сохранить его в памяти.

— Позаботься о детях, Скай.

— Джеффри, не говори таких вещей! — Она чуть не сорвалась на плач.

Он нежно улыбнулся, с усилием протянул руку и, как бы благословляя, дотронулся до щеки.

— Ты для меня была такой радостью, дорогая, — прошептал он, глубоко вздохнул и умер.

Комната погрузилась в молчание. Ни Дейзи, ни слуга не осмеливались пошевелиться.

— Джеффри, не пугай меня, — упрашивала Скай. — Ты поправишься, любимый. Обязательно поправишься! И весной мы, как хотели, поедем в Ирландию навестить моих родных. Тогда Эван официально поклянется в верности Мак-Уилльяму. — Она продолжала говорить мужу о семейных делах и планах, которые они строили на будущее.

Наконец Дейзи нежно обняла Скай.

— Он умер, миледи, — и всхлипнула. — Граф умер, и вы должны это вынести. Надо сказать детям и организовать похороны малютки Джонни и его отца.

К облегчению Дейзи, Скай бурно разрыдалась и упала на тело мужа.

— Нет, он не умер! Нет! Нет! Нет! Не умер!

Ее плач разносился по всему замку и вскоре был подхвачен всеми его обитателями. Дейзи и слуга оторвали госпожу от холодеющего тела мужа. Она отбивалась, как умалишенная. Наконец совместными усилиями им удалось отвести ее в спальню, и там она, рыдая, рухнула на кровать.

— Приведи детей, — шепнула Дейзи слуге и, когда тот выполнил ее просьбу, грубо подняла госпожу:

— Миледи, все дети здесь.