– Без шрама было не обойтись, – примирительно сказала Миссис Кристия. Она подошла к Вертеру и поцеловала его в плечо.

– Однако пора и мне, – заявил Герцог Квинский, – Вертер, благодарю вас, мы прекрасно провели время.

Герцог Квинский подал знак путешественникам во времени, выходцам из восемьдесят третьего тысячелетия прошлого. Кожа этих существ была покрыта густой сеткой тонких прожилок, напоминавших своим непрерывным движением ползущих червей. Герцог Квинский приберегал этих существ для своего зверинца. Не подозревавшие о трудностях возвращения в свой далекий мир, они, по существу, находились во власти Герцога, который мог поступить с ними по своему усмотрению. Существа робко заулыбались, подмигнули друг другу и последовали за Герцогом в появившийся экипаж, представлявший из себя куб со сверкающими золотом гранями, украшенными белыми и пурпурными цветами. Экипаж тронулся. Миссис Кристия подошла к краю скалы и замахала рукой вослед. Золоченый куб быстро набирал скорость и, наконец, растворился в небе.

Через некоторое время Вертер и Миссис Кристия остались одни. Вертер сидел на покрывавшем выступ скалы мокром мху, склонив на грудь голову. Его плечи поникли, глаза потухли. Мягкие попытки Миссис Кристии вывести своего любовника из угнетенного состояния терпели неизменную неудачу.

– О, Вертер, что может сделать тебя счастливым? – на этот раз изменив себе, вскричала Миссис Кристия, всплеснув руками.

– Разве я могу быть счастливым? – де Гете обреченно махнул рукой. – Для таких, как я, счастья не существует.

– Тогда, вероятно, что-то может заменить тебе счастье.

– Я могу найти утешение только в смерти.

– Тогда умри, дорогой. Через день-другой я тебя воскрешу, и тогда…

– Хотя вы и любите меня, Миссис Кристия, и более других познали мои порывы, вы все же не понимаете меня до конца. Я ищу неизбежное, непримиримое, неизменное, неотвратимое – то, что было привычно для наших предков. Они знали Смерть без Воскресения, они знали, что значит быть рабами Стихии. Не в силах определить свой удел и справиться с неизбежным, они не отвечали за свои действия. Их жилища уходили под воду, а их корабли тонули в пучине моря. Они гибли в сражениях, умирали от различных болезней, терпели муки от радиации, наконец, они могли пострадать от простой молнии.

– Но тебе ведь удалось сегодня вызвать молнию, дорогой. Разве ты не мог испытать на себе ее действие?

– Молния появилась по моей воле. Мы забыли, что такое Случайность, не признаем Неопределенность, Миссис Кристия. С помощью Колец Власти и генобанков мы при желании можем изменить орбиты планет, населить их любыми существами по нашему усмотрению, нам ничего не стоит подзарядить солнце. Нам подвластно Все, а мы сами ничему не подвластны.

– Но ведь нам по силам удовлетворить наши прихоти, наше воображение.

– В том-то и несчастье.

– Кроме того, – продолжила Миссис Кристия, – природа все еще немного может меняться сама по себе. Измениться можешь и ты. Но если ты станешь похож, к примеру, на Герцога Квинского или Железную Орхидею, поверь мне, я стану искренне горевать.

– Тем не менее, я действительно могу изменить себя. Для этого мне нужно принять решение. Нет ничего невозможного, Миссис Кристия. Теперь, верно, вы понимаете, отчего я столь безутешен.

– Не вполне, дорогой. Ты же не отрицаешь, что можешь изменить себя на свой вкус. – Миссис Кристия немного помедлила, а затем, заглянув в глаза Вертеру, мягко спросила: – Я не столь умна, как ты, но мне интересно знать, не является ли любовь к природе, о которой ты толковал, всепоглощающей любовью к себе самому.

Вертер удивленно поднял глаза на свою любовницу, затем снова опустил голову и задумался.