Лицо Алекса исказила кривая усмешка, какие обычно бывают у разочарованного подростка, и сердце Стефани перевернулось от чувства сострадания к нему.

— Работа по установке сигнализации в офисе твоего отца дала мне шанс встретиться с тобой. Обычно эту работу делают мои подчиненные, но, поняв, с кем мы имеем дело, я включился в эту работу с таким жаром, что моя команда подумала, что я сошел с ума. В конце концов, я навязался к вам в гости. Мне не терпелось увидеть тебя живьем.

— Ты не казался человеком, жаждущим познакомиться с телезвездой, — заметила Стефани.

— Я знаю… но это потому, что просто растерялся. Я никогда не думал, что мне удастся встретить тебя. Когда Джефри сказал, что беспокоится за свою дочь, я подумал, что у него есть еще одна дочь, возможно, от второго брака. А войдя в дом, я сразу увидел тебя — еще красивее, чем предполагал. Ты казалась неприступной и холодной, как айсберг.

— Я тогда была крайне напугана.

— Да. Было очень заметно, что с тобой творится нечто неладное, но я не мог понять, что именно. Но когда ситуация прояснилась, я не мог сказать тебе, что видел тебя по телевизору, — тебе и без меня хватало полоумных поклонников.

— Но ты же не полоумный.

— Нормальным меня тогда тоже вряд ли можно было назвать. — Алекс улыбнулся. — Мне отчаянно хотелось дотронуться до тебя, поцеловать, но, казалось, стоит мне только сделать движение навстречу — и ты убежишь за многие тысячи миль.

— Именно поэтому…

— Когда ты оказывалась в моих объятиях, я терял голову. Я целовал тебя, и ты отвечала на мои поцелуи. Ты была такой ранимой, такой доверчивой — слишком доверчивой. Я знал, что ты можешь мне доверять, но хотел, чтобы ты убедилась в этом сама, и поэтому не шел в наших отношениях дальше. — Нежная улыбка Алекса словно бальзам заживляла душевные раны Стефани. — Ты слишком боялась, Стефи, и я опасался, что ты поверишь любому, кто предложит тебе помощь.

— Я не столь наивна! — запротестовала Стефани. — Обычно я не играю на руку мужчинам.

— Во всяком случае, воспользоваться ситуацией — это не для меня. Особенно когда ты начала подозревать, что я и есть маньяк. Тогда для меня было особенно важно сохранять дистанцию.

— И ты притворялся, что равнодушен ко мне?

— Да… — Алекс усмехнулся. — Знала бы ты, чего мне стоило держать себя в руках. За последнюю неделю я столько раз принимал ледяной душ, и просто чудо, что я еще не превратился в сосульку.

— Нет, это я как раз понимаю.

Он не сказал, что любит ее, но она даже не смела на это надеяться.

— Когда Хаймен вытащил нож, ты сделала какое-то заявление, сказала, что неравнодушна ко мне?

Стефани некуда было скрыться от настойчивого взгляда его аквамариновых глаз.

— Да, я говорила правду.

К чему отрицать, что она любит его?

Алекс закрыл глаза, у него вырвался вздох облегчения.

— Слава богу! — произнес он. — А я думал, что тебе нужно лишь мое тело.

— О, Алекс! — в отчаянии воскликнула Стефи. — Я никогда не… извини… я…

Девушка осеклась, когда Алекс открыл глаза, и в них светилась такая нежность, что сердце Стефани замерло.

— Я знаю, любимая, я знаю! И думаю, всегда знал. Даже когда ты разыгрывала свой спектакль, пытаясь соблазнить меня. Мне следовало понять, что с тобой творится, но я злился. Мне казалось, ты используешь меня… и потом, мне стало обидно, что ты подозревала меня…

— Нет.