Вероятно, этот последний довод и решил дело.

Они все еще долго говорили, но я видела, что папа уязвлен обвинением в эгоизме и в том, что он стоит у меня на пути, а Джайлз, нащупав это его слабое место, продолжал настаивать, пока наконец сопротивление отца не было сломлено.

— Саманта будет жить под надежным присмотром, — пообещал Джайлз. — В Лондоне есть пансион, куда я помещал и других девушек. Его хозяйка мой друг, она женщина весьма строгих правил. К тому же, уверяю вас, Саманте придется так много работать, что ей будет не до глупостей.

Это, как я поняла позднее, был один из самых излюбленных доводов Джайлза, в который он и сам неколебимо верил. Но в то время мы с папой были слишком несведущими, чтобы возражать Джайлзу или подвергать сомнению его слова.

Наконец я услышала, как отец сказал слабым голосом, явно сдаваясь:

— Когда вы хотите, чтобы Саманта приступила к работе?

— Немедленно, — безапелляционно заявил Джайлз. — На этой неделе. Собственно говоря, я хочу взять ее с собой в Лондон уже завтра вечером.

— Это невозможно! — воскликнули мы в один голос.

Но Джайлз стал разбивать наши доводы один за другим, и в конце концов мы капитулировали.

— У меня нет подходящей одежды, — пробормотала я, когда наше сопротивление было почти сломлено.

— Не хотите же вы тратить деньги на покупку всякого негодного тряпья, вроде того платья, которое сейчас на вас, — пренебрежительно заметил Джайлз. — Я постараюсь снабдить вас подходящей одеждой, как только мы приедем в Лондон. — Он бросил презрительный взгляд на мой зеленый муслин и продолжал: — А когда у вас появится хоть малейшее подобие вкуса, то вы легко сможете сами выбирать для себя вещи.

Я безропотно проглотила этот уничтожающий приговор моему новому платью, на которое я потратила столько времени и усилий! Я знала, что он был прав! И тут же меня охватил страх при мысли, что мне еще очень многому предстоит научиться. Тогда мне еще не было ясно так, как это ясно теперь, насколько я невежественна.

Раздумье четвертое

Джайлз должен быть здесь с минуты на минуту, так что мне лучше перейти в гостиную и дождаться его там.

Одно из преимуществ квартиры на первом этаже заключается в том, что вам не приходится заставлять ждать тех, кто за вами заезжает, а ему нет надобности заходить к вам в дом.

Собственно говоря, единственным, кто ненадолго заходил сюда, был Питер. Он приходил, чтобы повесить картины, которые прибыли в Лондон вместе с остальной мебелью из усадьбы викария.

Мне так хотелось, чтобы меня здесь окружали вещи, которые я знала всю жизнь. Разумеется, некоторые из них чересчур громоздки, как, например, кровать красного дерева, которая занимает почти всю спальню, так что тут негде повернуться. Но я не могла не привезти сюда эту кровать. Она была со мной с раннего детства. Я родилась в ней и помню то время, когда я малышкой много раз среди ночи прокрадывалась в мамину спальню и говорила:

— Мамочка… Там, в моей комнате… призрак!

— Глупости, Саманта! Никаких призраков не существует.

Мама говорила шепотом, чтобы не потревожить папу, спавшего рядом с ней.

— Наверное, это не призрак… а огромный домовой. Я слышу, как он шумит.

— Ну, ну, дорогая моя, ты же хорошо знаешь, что это всего лишь шум водопроводной трубы, — успокаивала меня мама.

— Все равно я… боюсь!

Это, само собой, означало, что мне должно быть позволено лечь в кровать к маме и папе, чтобы я могла почувствовать себя в полной безопасности.

И никогда с тех я не чувствовала себя более защищенной, чем в те минуты.