Хьюго молча смотрел на Таш. Вблизи были заметны темные круги у него под глазами.

– Я звонила сегодня в администрацию, мне сказали, что замена наездника возможна, но только если мы сообщим о ней не позже понедельника. Хьюго, пожалуйста.

У него на щеках заходили желваки, он крепко сжал кулаки.

– Ты согласен? – робко спросила Таш. Ей не нравилось, как заблестели у него глаза.

Хьюго глубоко вдохнул и закричал так, что девушка подпрыгнула:

– Как ты смеешь?!

– Что? – Она отшатнулась.

– Как ты смеешь так глупо, так нагло предлагать мне утешительный приз? – Хьюго вскочил с дивана, его трясло от ярости, глаза метали молнии. – Ты маленькая стерва! – Он стал расхаживать по комнате. – Не ожидал, что ты на такое способна. Как только это могло прийти тебе в голову? Боже мой!..

– Я хотела помочь, Хьюго. Неужели ты не понимаешь?

– О да, понимаю, – прорычал он. – Уверен, вы с Найлом славно поговорили вчера ночью: «Найл, дорогой, чем бы мне помочь бедному Хьюго, ведь он потерял свою любимую лошадку?» – «Я понимаю тебя, солнышко!» (Он прекрасно изобразил акцент Найла.) – «Почему бы тебе не дать ему покататься на твоей?» – «О, Найл, какой ты умный, мой дорогой! Я так и сделаю». Так это было? Ты похожа на богатого ребенка, предлагающего нищему мальчишке свой красивый велосипед.

– Ты ошибаешься! Все было совсем не так!

– Так, именно так, дорогуша! – В его голосе появилась издевка. – Бод не был игрушкой, которой можно найти замену или сдохшей морской свинкой, которую родители тайком заменяют на новую – такую же, только живую. Я пролил немало пота и слез, пока его воспитал. Он был моей путеводной звездой, моим другом. Теперь он умер, и ты ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ предложить мне своего коня, на которого сама потратила два года неустанного труда! Какой высокомерный жест! Ты думаешь, я раскис и теперь мне необходимы доказательства, что я – лучший наездник, чем ты? Нет, мне не нужен для этого Бадминтон, дорогая! Это и так ясно.

Таш заплакала. Как она могла так неправильно оценить ситуацию? Хьюго загнал ее в угол, его искаженное яростью лицо было всего в нескольких сантиметрах от ее губ.

– Я не думал, что ты такая пустышка, Таш, – прошептал он с отвращением. – Боже! Не могу поверить, что я так ошибался в тебе. Я, наверное, был не в себе, когда сказал вчера ночью, что люблю тебя.

Таш решила, что она ослышалась. Девушка снова и снова прокручивала в голове его последние слова и поняла, что Хьюго действительно это сказал. Она впилась глазами в его красивое, охваченное негодованием лицо.

– Ты не говорил, что любишь меня, Хьюго.

– Нет? – Он заморгал. – Неужели?

Таш кивнула:

– Ты сказал, что не хочешь быть моим другом, и процитировал Теннисона. А потом прогнал меня прочь.

– Вот как? – Он отстранился и потер подбородок. – Когда это я успел стать таким философом? – Хьюго казался смущенным и в то же время растерянным.

– А почему, – в ее голосе зазвучала слабая надежда, – ты подумал, что признался мне вчера в любви?

Хьюго отвернулся и закусил губу, потом резко посмотрел ей в глаза. На его губах появилась знакомая циничная усмешка.

– Наверное, я хотел с тобой переспать, – пожал он плечами. – Да, теперь вспоминаю. Мне нужно было отвлечься. А «я тебя люблю» обычно срабатывает с женщинами. Наверное, я сильно напился. Хорошо, что ничего пока не было.

Всхлипнув, Таш занесла руку и со всего маха ударила Хьюго по щеке.