Таш крепко обняла жениха. Даже через толстое пальто она почувствовала, что Найл сильно похудел за последнее время.

Уже в номере при свете люстры она увидела, что ее любимый снова пьян.

Таш едва замечала помпезное убранство комнаты: двуспальную кровать из темного дерева, картины на охотничью тематику, бархатные шторы, тяжелые, словно волосы Медузы Горгоны. Она смотрела, как Найл, натыкаясь на мебель, ищет непочатую бутылку, чтобы налить ей бокал.

– Я не хочу, правда. – Таш старалась усадить его рядом, чтобы просто посмотреть друг на друга после разлуки.

– Хорошо. – Он упал на кровать. – Как ты доехала?

– Дорога была долгой. – Таш села рядом, а Найл, рассеянно глядя на ее бархатный костюм, погладил невесту по коленке и закрыл глаза.

– Вот и прекрасно, – прошептал он. – Мне завтра надо встать в шесть утра.

Сказав это, он уснул.

Таш сняла с Найла ботинки и укрыла его мягким пледом. Потом забрала из машины свой чемодан.

Когда она вернулась в номер, жених спал, свернувшись калачиком. Таш постаралась пристроиться рядом, но он выпрямился, разметавшись на всю ширину кровати.

Чувствуя себя брошенной, Таш приготовилась провести ночь на узком диване, укрывшись одеялом, которое обнаружила в шкафу.

Глава тринадцатая

Следующим утром, еще до того, как Таш проснулась, за Найлом заехал шофер. Актер успел лишь оставить для невесты записку с подробным описанием, как добраться до места съемок и во сколько лучше всего приехать.

Сладко потянувшись, Таш оглядела комнату. Все говорило о спешном уходе Найла: сырое полотенце, после душа в спешке брошенное на пол; забытый на постели баллончик дезодоранта без крышки; снятые носки, напоминающие нахохлившихся птенцов.

Замерзшая и одинокая, Таш закуталась в плед и подошла к столу, на котором лежал сценарий. Даже без контактных линз она узнала руку Найла: на страницах было множество его пометок.

В фильме про кельтов он играл главаря бунтовщиков Макгиннена, удальца и любимца женщин, который поднял народ против экспансии католической церкви. Сюжет Найлу не нравился, но за работу хорошо платили, а актерский ансамбль был просто блестящим.

Найл всегда рассказывал ей о тех, с кем ему приходится сниматься. В записке он просил ее приехать к полудню, когда должны будут закончиться съемки очередной битвы и для перенастройки камер потребуется перерыв. Найл сообщил, что нужно будет найти Мэл, ассистентку режиссера, которая покажет, где его искать. Таш предпочла бы, чтобы Мэл показала ей дорогу домой.

Съемочная площадка располагалась неподалеку от торфяных болот. Пейзаж был на редкость красив – поляны вереска соседствовали здесь с бескрайними долинами, тут и там виднелись сосенки, а вдалеке возносились в туманное небо заснеженные горные вершины. Моросил дождь, по озеру шли круги, и ветер гнал их прочь. Порядком вымотанная съемочная группа укрылась от непогоды в лесистой части холма. Разбившись на небольшие компании, актеры о чем-то переговаривались и пили припасенный в термосах горячий чай. Огромное количество машин было припарковано неподалеку.

Таш поставила свой замызганный ретро-автомобиль рядом с ослепительно чистым «ягуаром». Сожалея, что не надела резиновые сапоги, девушка отправилась по грязи на поиски Найла.

К своей радости, она почти сразу заметила его неподалеку, в компании других «горцев». Глаза его блестели, волосы вились, он смеялся, запрокинув голову, и вовсе не был похож на вчерашнего угрюмого пьяницу. Найл потянулся за сигаретами соседа. У Таш перехватило дыхание, когда она увидела, что его соседом, вернее, соседкой оказалась Минти Блайт. Даже грубый кельтский костюм не мог скрыть красоту ее тела; перепачканная грязью кожа оставалась нежной и мягкой.

Таш подошла к столу.