– Не надо об этом.

– Рейф! – В комнату ворвался Монтегю, державший в руках ночной горшок. Не замечая Клио, стоявшую у изголовья кровати, он завопил: – Рейф, эти комнаты просто потрясающие! А этот ночной горшок!.. Мне приходилось есть из менее чистых тарелок.

– Монтегю…

– Рейф, я серьезно! Эту штуку так и хочется облизать. – Он повертел в руках горшок. – Хочешь, покажу?

– Нет-нет… – Рейф поморщился.

– Но мне хочется его лизнуть, – настаивал гость.

– Не надо! – одновременно воскликнули Рейф и Клио. И оба – с отчаянием в голосе.

Монтегю замер с высунутым языком. Он наконец заметил Клио и попытался что-то сказать, забыв про высунутый язык. Получилось что-то невразумительное.

– Мистер Монтегю… – в растерянности пробормотала девушка.

Гость спрятал горшок за спину и сообщил:

– Я как раз говорил лорду Рейфу, что у вас в замке прекрасные слуги.

– Да, бесспорно, – отозвался лорд Рейф.

Клио не знала, что не так с этим Монтегю, но было ясно, что его присутствие давало ей преимущество в отношениях с Рейфом. И она намеревалась использовать это преимущество.

– А сейчас я вас оставлю, – сказала она и снова поправила подушки. – Устраивайтесь. Ужин в семь.

Ужин был долгий. Ужасно долгий…

Впрочем, сначала все шло хорошо. То есть они с Бруизером воспользовались именно теми ложками, которые и предназначались для супа. И они даже не опрокинули ни одной супницы.

А потом имела место некоторая неловкость, когда Рейф, подняв голову от пустой тарелки, внезапно обнаружил, что все остальные за столом только начали есть.

Клио взглянула на него с улыбкой.

– Вам понравился суп?

Рейф опустил глаза на свою пустую тарелку и полюбопытствовал:

– Это был… гороховый суп?

– Нет, иерусалимские артишоки с гренками и розмарином. А также с лимонным маслом и свежими сливками.

– А… да-да, совершенно верно. Именно это я и имел в виду.

Рейф сжал кулаки под столом. С того самого времени, как он достаточно подрос, чтобы сидеть за общим столом вместе со взрослыми, он ненавидел официальные застолья. Еда для него была топливом для поддержания жизненной энергии, а не поводом для многочасовой болтовни. И разве умение правильно поедать седло ягненка могло бы помочь окончить Кембридж или стать отличным лейтенантом военно-морского флота?

– Сколько вы подаете блюд? – спросил он, когда слуги убрали суп и принесли блюда с рыбой.

– Это обычный семейный ужин, – ответила Клио и поднесла к губам бокал с вином. – Поэтому только четыре.

Проклятье! Он бы предпочел провести сорок четыре раунда на ринге.

Рейф кое-как справился с рыбой, а затем настала очередь мясных блюд.

– Итак, мистер Монтегю… – сказала леди Камбурн, с любопытством глядя на гостя. – Насколько я поняла, вы – барристер.

– Барристер? О боже! Нет, конечно… – Бруизер едва не поперхнулся вином. – С чего вы взяли?

– Но вы же «эсквайр». И если вы не барристер… Значит, ваш дед был пэром? Или, может быть, ваш отец был посвящен в рыцари? Какой вариант относится к вам?

– Я… – Бруизер рывком ослабил узел галстука и бросил на приятеля взгляд, моля о помощи. Рейф ответил насмешливой улыбкой, предлагая ему справляться самостоятельно.

– Впрочем, не надо, не говорите.