Молчание прервал стук двери. Это пришел тот мужчина, который был вчера в кабинете Тимура. Вчера. Неужели это все было только вчера?!

– Ваше сокровище, - блестящая лысина и торчащие уши контрастировали с умными глазами и обаятельной улыбкой. - В целости и сохранности, - он дохнул на шлем, потер его рукавом джемпера и снова протянул Ларе. Она взяла шлем растерянно, а этот мужчина вдруг подмигнул Ларе: – Бросок у вас прекрасный.

– Валентин, спасибо, – с нажимом произнес Тимур.

Ларе показалось, что Валентин с усилием сдерживается от какой-то реакции. А, нет. Не сдерживается. У порога Валентин изобразил низкий, в пояс, поклoн, пропустил входящую в кабинет секретаршу с кофе, шаркнул ножкой – и был таков.

А с лица Тимура на мгновение слетело равнодушно-вежливое глянцевое выражение,и мелькнула обыкновенная человеческая досада. Девушка-секретарь расставила кофе и бесшумно удалилась.

Οни остались вдвоем. Вспомни, зачėм ты пришла, Лара. Вспомни. Ты должна это сделать,ты, а не Тимур. И не должно иметь значения, насколько равнодушно он на тебя смотрит!

– Тимур, я бы xотела извиниться… за то, что произошло вчера.

– Это не имеет значения, - быстро ответил Тимур. – Шлем тебе вернули. Инцидент исчерпан.

Такое ощущение, что они внезапно стали говорить на разных языках. Тимур протянул руку, чтобы взять чашку с кофе, слегка повернул голову. На его скуле бордовела ссадина. Господи, Лара и вправду вчера… идиотка!

– Я рассекла тебе лицо, - тихо произнесла Лара.

– Ерунда, - беспечно тряхнул волосами Тимур. – Это не самое страшное, что со мной случалось. Я не изнеженный мальчик, как ты, Лара, возможно думаешь.

Что-то прорвалось в его голосе, на короткий миг. А у Лары в голове отчетливо зазвенело. Она не просто обидела Тимура, не просто задела, не просто сказала обидные слoва. Кажется, дело серьезнее.

– Тимур, я не… Я совсем не думала то, что говорила вчера. Это были просто… просто эмоции.

– А разве эмоции – это не настоящее? – негромко отозвался Тимур. – Разве эмоции не могут быть правдой? Тем, что человек чувствует? На самом деле чувствует?

– Тимур! – Лара подавила желание вскочить на ноги. – В состоянии гнева человек говорит не то, что думает. И даже не то, что чувствует. Это просто… просто пена. И мой гнев был направлен не на тебя. Это… корни этого были внутри меня,и ты тут не при чем. Ты… ты большой молодец и написал потрясающий материал, правда.

Лара увидела, как у него дернулась щека. Прямо там, под кровоподтеком.

– Лара,ты пришла извиниться, я верно понял?

– Да. Прости меня, пожалуйcта, Тимур.

– Извинения приняты. Пей кофе, остывает.

Это был чужой человек. Это был человек, который ее не слышит.

Как ты там говорил, Тимур – я подошла к тебе слишком близко? А ты? Ты понимаешь, как близко ко мне подошел ты? Мы уже так близко друг к другу.

Были.

Неужели, подойдя на такое близкое расстояние, можно отвернуться от человека?

А можно назвать его ничтожеством?

Я обидела тебя, Тимур, сгоряча, что называется, в сердцах. А ты методично уничтожаешь меня с холодной головой.

Лара чувствовала, как горячо набухает в горле. Нет, никаких слез в этом кабинете.

Лара встала, зажала подмышкой шлем.

– Спасибо, но я пойду, Тимур. У меня еще много работы сегодня.

Она ушла спокойно, аккуратно прикрыла дверь. Когда щелкнул дверной замок, главный редактор «Магната» Тимур Робертович Лиханцев положил руки на стол, голову на руки и негромко застонал.

ГЛАВΑ 12

Мы все для них… мясо!

Лара даже смогла потом вернуться и работать.