|
Он зажмурился, подставив лицо солнечному лучу, и стал думать о новенькой. Почему-то в классе она ни на кого не произвела особенного впечатления. А может, так показалось… На самом деле класс у них не дружный. Все сами по себе. Если и дружат, то парочками. И вообще, интересных людей, по мнению Никиты, не было. Так, серость… Девчонки глупые и заносчивые, парни… О них Никите даже думать не хотелось, потому что ни с кем из одноклассников у него отношения не сложились. Все его друзья учились в других школах, это были в основном дворовые приятели.
С девушками Никита не встречался. Не везло ему на девушек, а может, внешность подкачала. Никита снова вспомнил новенькую. Вот у кого внешность, что надо. Все при ней! А волосы какие! Глаза удивительные… Но он тут же спохватился, подумав о том, что внешность в человеке не главное… А еще он подумал, что надо было попросить номер телефона. Но теперь придется ждать до завтра.
На следующий день было легче. Во-первых, Ленка уже так не тряслась, во-вторых, я думала, что самое страшное позади. Так оно и вышло. Когда мы вошли в класс, кое-кто даже поздоровался. Несколько девчонок, проходя мимо, небрежно кивнули. Я огляделась в поисках Никиты, но его не было. Ленка робко улыбалась и то и дело опускала голову, краснела. Ну, просто девятнадцатый век какой-то! Я вздохнула и уселась с ней рядом. Первым уроком была алгебра. Дверь приоткрылась, показалась взъерошенная голова: – Можно? Класс, как по команде, повернулся к двери. – Андреев, в чем дело? – почти равнодушно спросила учительница. Никита шагнул в класс: – Доброе утро, – сказал он и, подумав, добавил: – Извините… – Не с того год начинаешь, – вздохнула учительница, – входи! Никита радостно улыбнулся, проскочил к последнему столу у окна, на ходу ухитрился помахать мне рукой, сделав страшные глаза; потом, бросив рюкзак на стул, с грохотом уселся. По классу прошел смешок, но быстро стих. Едва прозвенел звонок на перемену, Никита тут же оказался сидящим на нашем столе. – Ола, амигос! Буэнос диас! Кэтенидо мучо густо эн солидарле! Кэ тал? Кэ ай дэ нуэво? – выдал он. Я рассмеялась: – Это по-каковски? – По-испански, – невозмутимо ответил он. – Ну, допустим, я знаю, кто такие амигос, а дальше? – Привет, друзья! Добрый день! Как я рад вас всех видеть! Как дела? Что новенького? – перевел он, – такое бурное испанское приветствие. – Ты знаешь испанский?! – восхитилась Ленка. Никита на секунду задумался, а потом признался: – Честно говоря, это все, что я знаю по-испански, – сказал он и добавил: – Пока. – А зачем ты так здороваешься? – удивилась Ленка. – Распушение хвоста перед девушками – есть первостатейная задача любого уважающего себя мачо. – Никита громко рассмеялся. Мы, глядя на него, тоже. – Ой, ребята, сейчас же звонок прозвенит! – опомнилась я, – бежим! Никита, ты знаешь, в каком кабинете история?! Мы подхватили наши рюкзаки и выскочили в коридор. В класс вбежали следом за учительницей. Первый стол у окна был по-прежнему не занят. Значит, его «закрепили» за нами. Ну, что ж, хорошо. Когда мы уселись, Ленка шепнула: – Он обаятельный, правда? Я покосилась на нее и кивнула. Да, Никита казался очень обаятельным. Без него нам, наверное, пришлось бы не слишком уютно. Мы все еще находились в некотором вакууме. |
