- Здравствуйте, - сказал он.

- Добрый вечер, - отозвалась она. - Простите, что не пришла вчера. Ужасно много работы, и бьюсь сейчас за эту пресловутую прибавку... Вы не сердитесь?

- Нет. Разве я имею право на вас сердиться?

- Конечно, - она улыбнулась так нежно, что он похолодел. Еще два часа, уговаривал он себя. Потерпи. Совсем недолго.

- Жермен, - сказала Сабина, серьезно глядя на него. - Я, вероятно, вас огорчу.

- Я слушаю, дорогая, - ответил он рассеянно. Он приготовился не слушать, не обращать внимания на слова, взгляды и просьбы, потому что все это доставляло ему невыносимую, нечеловеческую боль.

Она нервно затянулась. Аккуратно, изящно стряхнула пепел.

- Вы, вероятно, еще не поняли, - отрывисто произнесла она. - Я не люблю вас.

Барон окаменел. А она, коротко заглянув ему в глаза, опустила взгляд и заговорила быстро-быстро.

- На какой-то момент мне показалось. Но это не так. Я очень хорошо к вам отношусь, это правда. Если захотите, я конечно же буду продолжать нашу связь, мне действительно с вами приятно. Наверное, я буду рада иметь от вас ребенка. Не сейчас, позже - когда получу прибавку. Я не хочу стать зависимой. Но я... люблю человека... который оставил меня. Давно. Наверное, я буду любить его всегда. Я ваша, поймите, но...

Барон недоверчиво смотрел на нее. Она куснула губу.

- Теперь как вы скажете, так и будет.

С улицы раздался нарастающий, горячечный грохот многочисленных копыт. Кто-то тоненько завизжал, и сейчас же угрюмый хриплый голос взревел: "Именем короля!" Возле головы графини, всколыхнув пышную ее прическу, грозно пронесся жесткий темный вихрь, и короткая стрела со свербящим тугим звуком, трепеща, вонзилась в стену; странная тень ее легла на стол, между рюмкою арманьяка и салатом "шу-каротт". Сабина, даже не вздрогнув, курила.

- Право, графиня... - потрясенно выговорил барон.

Она вскинула на него удивленные глаза.

Грохот галопа пролетел мимо и исчез вдали.

Словно воздух стал свежее и свет - ярче. Она не любит, с восторгом понял барон. Удивительное чувство беспредельной свободы затопило его. Не любит! Он не виновен!! Она просто рада быть с ним, как он - с ней; ему не надо притворяться!

Лопнула извечная завеса. Прорвался круг мыслей и чувств, обкатанных и затверженных десятилетиями, и нечто совершенно новое полноправно и цельно вошло в мир барона, в самые сокровенные его бездны. Словно впервые барон почувствовал, как прекрасна дама, сидящая с ним рядом. Словно впервые увидел, как расцветает ее улыбка.

- Графиня... - выговорил он. - Я всей душою молю вас о разрешении по-прежнему быть подле вас... - он запнулся, но слова сами сыпались изо рта, и лишь вслушиваясь в их чарующие звуки он осознавал их неожиданную и неоспоримую правоту. - Я почту за честь, если вы дадите мне возможность продолжать мои попытки завоевать ваше неуступчивое сердце...

Она засмеялась.

Словно впервые барон увидел, как нежно и привольно она смеется.

Она не посягает на прошлое!

- Жермен, не надо, - сказала она. - Я рада, что вы останетесь, но пусть все будет как было.

Потом они болтали о пустяках. Барон легко смеялся, чувствуя восторг и преклонение. Сейчас мы поедем к ней, думал он, и от юного возбуждения его била дрожь. К ней, только к ней. Никогда - ко мне.

- Ну, мне пора, - сказала Сабина и поднялась. - К сожалению, Жермен. Нет-нет, не надо меня провожать...

- Позвольте, графиня! - изумился барон. - Это безумие!

- Я с удовольствием пройдусь пешком.

- Одна, в столь поздний час... Разве позволительно даме вашего положения...

- Я люблю быть одна.

- Да, разумеется... но улицы города Парижа ночью опасны...

- Жермен, сейчас не средневековье! - засмеялась она.

- Что? - не понял он и швырнул деньги на столик. - Вы.