Золотой Шмель взлетел и сделал три круга над поляной.

И тогда со всех сторон на друзей двинулись чёрные огромные муравьи. Их было так много, что, казалось, поляну вмиг залило чернилами.

– Вам нет спасения! – Одуван приподнялся на колеснице, и друзья увидели, какая у него тоненькая шея. Они даже успели удивиться тому, как такая огромная голова может держаться на столь тоненькой шее.

А муравьиное кольцо все сужалось. Зелёный цвет исчезал, будто его стирали ластиком.

– Умрём, как герои, – вздохнул Пип.

– Кто-нибудь когда-нибудь дрался с муравьями? – поинтересовался Мотороллерчик на всякий случай.

– Тен, – ответил Оселок за всех. – Ен дрался.

– Смерть! – воскликнул Одуван.

– Ж-жуткая, без-з-з ж-ж-жалости! – гневно разжужжался Шмель.

– Смерть! Смерть! Смерть! – закричали другие жуки.

И тут над поляной появилась Бабочка, на которую, конечно же, никто не обратил внимания. Да и что на неё внимание тратить: она же почти незаметная, почти прозрачная и даже говорить вовсе не умеет.

Чёрное облако со всех сторон обтекало друзей. Муравьи уже карабкались на шину Мотороллерчика. Храбрый Пип ещё оборонялся от них, и Жираф ещё пытался с ними бороться, но силы были явно неравны.

А Бабочка вела себя так, будто все происходящее её вовсе не касается. Она садилась Оселку на крышу, снова взлетала в небо и опять садилась – уже на стекло, а потом вдруг начала невесомым крылом гладить Оселку фару.

И то ли от этого, то ли от страха, то ли ещё по какой-то неведомой причине, Оселку вдруг ужасно захотелось чихнуть.

(Честно признаюсь, я понятия не имею, где першит у маленьких «Запорожцев», когда они хотят чихнуть. Но говорю тебе точно: в этом самом месте у Оселка першило невыносимо).

Наконец он не выдержал и, хотя, конечно, стыдно чихать в разгар боя, повернулся в сторону Одувана и… чихнул.

ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ТУТ СЛУЧИЛОСЬ НЕВЕРОЯТНОЕ!

От головы Одувана отделились белые парашютики и разлетелись по поляне.

Одуван полысел за один миг. И стал совершенно нестрашным. Просто – абсолютно. Настолько нестрашным, что даже смешным.

– Я самый главный! – провозгласила тоненькая ножка, которая ещё мгновение назад называлась Одуван.

Но все только засмеялись.

Чёрные муравья, быстро сообразив, что власть переменилась, стройными рядами отступили с поляны. Больше в Прекрасном Лесу они не появлялись.

– Что это? – спросил Оселок у Мотороллерчика. – С Одуваном что случилось, а?

– Ты знаешь, – ответил Мотороллерчик, немного подумав. – Я, кажется, понял, в чём тут дело. Страшный Одуван на самом деле был обыкновенный Одуван-чик. Просто он выбросил свой «чик», чтобы его все боялись. Но Одуванчик, даже выбросивший свой «чик» – не перестает быть Одуванчиком. Ты чихнул на него, – и он облетел. Вот и всё.

– Неужели и надо было всего чихнуть на Одувана, – удивился Пип. – А мы-то думали: как его победить?

Глава пятнадцатая,

в которой автор снова говорит: «Здравствуйте!»

На поляну со всех ног и крыльев бежали, летели и ползли обитатели Прекрасного Леса.

Они долго не могли понять, как удалось славным рыцарям победить злого Одувана.

И только мудрый старый Карп, живший в озере, сразу обо всём догадался. Но поскольку он не умел разговаривать – этого так никто и не узнал.

Крики: «Путь! Путь!» – раздавались со всех сторон. Точно известно, что в этот день никто в Лесу не трипутил.