— Но это не мрамор, — удивленно сказал Гай, трогая пальцем стену. — Это… это тоже раковины, только повернутые наружной стороной!

Он не ошибся. Сотни и тысячи морских раковин покрывали поверхность стен, причем они были тщательно подобраны по размерам, так что чередование крупных и мелких раковин образовывало фигуры.

— Пойдемте, — позвал их с порога сэр Кристофер, — вы еще не видели красной комнаты.

Когда дети повернулись к двери, в поле их зрения неожиданно попала высокая, закрытая белой простыней фигура.

— Ай! — вскрикнули все трое и попятились. — Что это?

— Это моя маленькая девочка, — промолвил хозяин дома и грустно улыбнулся.

— Она что, играет в привидения? — спросил Гай. — Хочет нас напугать?

— Нет, она не играет в привидения и не хочет никого пугать. Это всего лишь ее статуя.

— Как здорово! Я слышал, статуи бывают очень дорогими.

— Очень, — вздохнул сэр Кристофер. — Эта статуя мне очень, очень дорога.

Выйдя в прихожую, они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, где находилась красная комната, облицованная панцирями омаров, частично заходящими один на другой подобно рыбьей чешуе или пластинкам рыцарских доспехов.

— Чудесно, чудесно! — воскликнула Мейбл. — Вы, наверно, могущественный волшебник!

— Я не волшебник — по крайней мере, не совсем. В моем доме вы не видели еще только одну комнату, но там нет ничего особенного.

Последняя комната оказалась спальней — самой обычной спальней с белыми стенами и простенькой дешевой мебелью.

— Больше всего мне понравился жемчужный зал, — подвела итог Мейбл, — он такой радостный и сверкающий…

И они спустились на первый этаж, в комнату, освещенную семьюдесятью двумя свечами, ровно и ярко горевшими на ветвях рождественской елки.

— Почему бы вам не позвать сюда свою девочку? — предложила Филлис. — А то свечи скоро погаснут, и она не увидит елку во всей красоте.

— Ее звать бесполезно, — сказал сэр Кристофер. — Вы не могли бы… не могли бы оставить елку здесь на одну ночь? Завтра вы ее заберете. И еще: пожалуйста, не говорите никому о том, что вы видели внутри моего дома. Люди назовут это глупым чудачеством и будут надо мной смеяться.

— Да как они смеют! — возмутилась Мейбл. — Это самый прекрасный, самый волшебный дом из всех, какие только могут быть!

— В любом случае мы будем молчать, — пообещал Гай. — А за елкой придем завтра — примерно в это же время.

— Благодарю вас, — сказал сэр Кристофер.

Они по очереди пожали его руку и покинули Ракушечный Грот, оставив рождественскую елку сиять своими огнями в центре перламутровой комнаты, превращая ее в зал сказочного дворца из числа тех, что крайне редко — да и то лишь в детстве — являются нам в счастливых и безмятежных снах.

Обратный путь до своего дома дети проделали бегом, поскольку было уже поздно, и они боялись, что кто-нибудь из служанок отправится в школу, где они должны были провести этот вечер. Если бы обнаружилось, что их все это время не было в школе, им пришлось бы с ходу выдумывать какое-то объяснение, не упоминая при этом о сэре Кристофере и его удивительном замке.

Войдя в дом, они быстро скинули верхнюю одежду, поднялись к себе в детскую и только здесь наконец перевели дух.

— Ну и что вы на это скажете? — первой заговорила Филлис.

— Это было шикарное приключение! — сказала Мейбл.