В той стране, где последние годы жило семейство новоявленных Блумсбери, тоже имелся свой король, который в отличие от отца Флоризеля довольно-таки прочно сидел на своем троне. Этот король был человеком передовых взглядов и не чурался технического прогресса, поэтому, едва узнав о существовании механических лифтов, он пожелал ознакомиться с этой новинкой на предмет использования ее у себя во дворце. Придворные службы навели справки и приняли меры, и вот на следующее утро лакей принес королю визитную карточку с надписью: «Мистер Ф.Блумсбери, Р.Блумсбери и K°».

— Пусть войдет, — сказал король.

— Доброе утро, ваше величество, — сказал Флоризель, кланяясь с присущей всем принцам природной грацией.

— Доброе утро, молодой человек, — ответил король. — Итак, насчет лифта. Меня интересует самый лучший.

— Разумеется, сир. Могу я спросить, в пределах какой суммы ваше величество…

— О цене не беспокойтесь, — прервал его король. — В крайнем случае введу соответствующий налог.

— Тогда я осмелюсь предложить вашему вниманию Класс А — модель «Аргентинелла» — с атласными подушками и внутренней отделкой из слоновой кости с жемчугом, опалами и серебром.

— Золотом, — коротко бросил король.

— Так не годится, — твердо сказал Флоризель, отличавшийся безукоризненным вкусом. — Золото не гармонирует с жемчугом и слоновой костью. Но у нас есть специальная золотая модель — с сапфирами, изумрудами и черными алмазами.

— Я выбираю золотую модель, — сказал король. — Но я хочу также установить небольшой лифт в апартаментах принцессы. Думаю, ей понравится эта «Аргентинелла» — «изящный и тонкий дизайн», как, я вижу, написано в вашем рекламном проспекте.

Флоризель без проволочек оформил заказ и очень скоро в королевском дворце был установлен золотой с сапфирами и изумрудами лифт, который чрезвычайно полюбился придворным — с той поры они большую часть служебного времени проводили в разъездах вверх-вниз, так что уже через неделю пришлось заменить стершиеся до дыр голубые атласные подушечки на сиденьях.

После этого принц лично взялся руководить установкой индивидуального лифта модели «Аргентинелла» для принцессы Кандиды, которая в свою очередь выразила желание посмотреть на то, как идут работы, и они с Флоризелем встретились. Встретились их глаза, встретились их руки — ибо Флоризель успел вовремя схватить и оттащить принцессу из-под опускавшейся стальной платформы, которая неминуемо раздавила бы ее любопытное высочество в лепешку.

— Ну и дела, вы спасли мою жизнь, — сказала принцесса, опомнившись от испуга.

Но Флоризель не смог ничего ей ответить. Сердце его билось быстро-быстро и как будто поднялось к самому горлу, оставив положенное ему место под левым нагрудным карманом пиджака.

— Кто вы? — спросила принцесса.

— Я инженер, — выдавил из себя принц.

— Надо же! — удивилась принцесса. — А я было подумала, что вы принц. По крайней мере вы больше похожи на принца, чем кто-либо из настоящих принцев, которых я повидала достаточно.

— Хотел бы я быть принцем, — сказал принц. — Хотя еще три минуты назад мне больше нравилось быть инженером.

Принцесса улыбнулась, потом нахмурилась, потом повернулась кругом и пошла прочь.

Флоризель возвратился в контору своей фирмы, где за огромным письменным столом сидел, перебирая бумаги и чертежи, его отец, мистер Рекс Блумсбери. Оставшуюся часть утра он провел в конторе, а после обеда работал в мастерской.