— Ну и ловок же ты, гость! Но побеждает тот, кто победит в третий раз.

Крикнул он и тут же, на глазах у Таро, превратился в кабана величиной с небольшой холм. Выставил кабан вперёд острые клыки, ощетинился и ринулся на Таро, извергая из пасти пламя.

Вскрикнула испуганно Ая, закрыла лицо руками…

Но что это? Прошло уже много времени, а слышно лишь громкое сопение кабана. «Странно…» — подумала она, приоткрыла глаза — и что же? Таро нигде не видно, лишь кружится над мордой кабана маленькая пчёлка и гудит: «Ж-ж-ж…»

Хочет свирепый кабан поймать пчёлку, тянет вверх огромное рыло, да не тут-то было: кружится пчёлка, гудит, то на нос ему сядет, то перед глазами пролетит. Влетела в ухо да как ужалит!

Взвыл тут Кабан диким голосом, поднялся на дыбы. То ухом о дерево трётся, то нос в землю зароет. По земле катается, носится кругами, дороги не разбирая. И до того закружился, что сорвался наконец в пропасть.

Страшный грохот потряс горы, и поднялся из пропасти столб чёрного дыма. А на дне её застыла каменная глыба, похожая очертаниями на Чёрного Чёрта.

Ая стояла вся дрожа, не понимая, что происходит: не то радоваться нужно, не то печалиться…

Тут раздался над её ухом весёлый голос:

— Видела, Ая? Чёрный Чёрт превратился в скалу. Это Красный Чёрт научил меня заклинанию. Произнёс я его, обратился в пчелу и победил Чёрного Чёрта. Сыграй-ка, Ая, на флейте, а я спляшу. — И запел Таро, хлопая в ладоши, притопывая ногами:

Пели они, плясали. Утомились. Присели отдохнуть. И донёс тут до них ветер тихие звуки флейты и барабана, и ещё донёс он печальную песню.

Печальная песня

Что это?

В тихих пустынных горах, где, казалось бы, нет ни души, и вдруг… песня!

— Может быть, праздник? — предположила Ая. — Тогда почему такой грустный напев?

— Словно из преисподней… Пойдём-ка, Ая, посмотрим, что там такое.

Побежали они по тропинке меж чёрных скал, усыпанных белыми костями, — добела омыли те кости дожди, — спустились к обрывистому краю, и воскликнула Ая:

— Посмотри-ка!

Подошли они поближе к расщелине меж двух огромных скал, посмотрели вниз, в долину, и увидели: там, внизу, медленно движется цепочка людей, одетых в белые одежды.

И уже можно было различить, что несут они паланкин из белых досок, и поют низкими голосами унылую песню, и вторят их песне флейты и барабаны. И кажется, что все эти люди — выходцы из преисподней.

Переглянулись молча Таро и Ая и, взявшись за руки, съехали вниз с горы, прямо под ноги людям в белых одеяниях.

Остановились те, бросили паланкин и разбежались кто куда.

— Эй, люди, мы — свои! Не убегайте! — громко крикнул Таро, но никто не откликнулся, только старый дед подполз к нему на четвереньках, не поднимая от страха головы.

— Отчего это все разбежались, дедушка? Ведь мы не разбойники!

Поднял дед голову боязливо, внимательно оглядел Таро и Аю и сказал, вздохнув с облегчением:

— А вы и вправду не разбойники! Но откуда вы взялись? Уж не слуги ли Чёрного Чёрта?

— Нет, не слуги мы Чёрного Чёрта. И сам он в скалу превратился.

— В скалу?

— Ну да! Видишь, вон огромная чёрная скала виднеется? Это и есть Чёрный Чёрт! Это мы с ним расправились. Слышал, грохот по горам разнёсся? Вот тогда и случилось это…

— Слышал, слышал, да только подумал, что конец света настал. Значит, нет теперь Чёрного Чёрта…

Заплакал дед от радости, открыл дрожащими руками дверцы паланкина, и увидели они, что сидит там красивая девушка в белом кимоно, от страха лишилась чувств, бедная.