Но Ангелика закричала от ужаса. «Лучше пусть остается всё как есть, — говорила она. — Будем жить, как жили, и даже лучше. Я закажу для тебя уютный кукольный домик, чтобы ты мог жить в моей комнате, и мы сможем никогда не расставаться».

— Как ты можешь мне такое предлагать? — обиделся Грюнвальд. — Да лучше я буду лежать в кукольном гробике!

Зная его упрямство, принцесса поняла, что он не отступится. И смирилась.

Попросила лишь об одном: что отправится к алхимику вместе со своим рыцарем и перед квантомутацией оросит его слезами, которые всегда приносили Хальберфингеру удачу.

На том и порешили.

Лаборатория доктора Панацельсиуса располагалась в подвале императорского дворца, и охраняли ее еще лучше, чем самого императора. Дюжие гвардейцы стояли у железных дверей снаружи и изнутри, стерегли Философскую Реторту.

Принцесса с содроганием посмотрела на стеклянное сооружение, похожее на гигантскую рыбу-меч с узеньким носом, овальной тушей и широченным хвостом. В середине бурлила и пенилась зловещая жидкость багрового цвета. Это чтобы не было видно крови, если превращение не удастся, подумала Ангелика и стиснула зубы, чтоб не закричать. А рыцарь фон Грюнвальд пребывал в радостном нетерпении. Он любезно поблагодарил великого ученого за разрешение воспользоваться ретортой.

— А? — спросил Панацельсиус, который был глуховат от старости. — А где юноша, который мне писал?

Доктор был еще и слеповат.

— Позвольте вам представить благородного господина фон Грюнвальда, — церемонно сказала принцесса, ставя Хальберфингера на стол прямо перед алхимиком. — Вам лучше воспользоваться лупой.

Панацельсиус посмотрел в увеличительное стекло и сказал:

— Это будет очень интересный эксперимент. В случае успеха он прославит меня еще больше. Вы готовы, сударь?

Со стола донесся писк:

— Готов! Поднесите меня к трубке. Но брошусь я в нее сам. Что ты плачешь, милая? Через минуту мы встретимся вновь. Я не прощаюсь.

— Я плачу, чтобы благословить тебя на подвиг слезами. Но мне очень страшно, и мои слезы посолонели до горечи. Зажмурься, не то у тебя защиплет глаза.

Хальберфингер зажмурился, но ни одной слезы на него не упало. Вместо этого раздался шелест, стук каблучков, и когда рыцарь удивленно открыл глаза, он увидел, что Ангелика с разбега, головой вперед прыгает в широкий раструб реторты.

Принцессу подхватило вихрем, закрутило, затянуло в стеклянный куб, и она исчезла в красном водовороте. Рыцарь Грюнвальд закричал так пронзительно, что услышал даже глухой алхимик.

— Мы так не договаривались, — сказал доктор, — но это тоже очень интересный эксперимент. Посмотрим, удастся он или нет. С одной из коров получилось.

Но Хальберфингер смотреть не стал. Он закрыл глаза ладонями и приготовился к тому, что сейчас разорвется сердце.

Эликсир в кубе еще немного попенился, побурлил и успокоился. Жидкость снова стала прозрачной, но принцессы внутри не было.

— Какая досада, — вздохнул доктор Панацельсиус. — Вы привели с собой только одну принцессу, господин рыцарь, или у вас есть еще?

— Помогите мне, я не могу отсюда вылезти! — раздался тут тихий, но очень сердитый писк. — Проклятое стекло такое скользкое!

Это кричала из узкой трубки крошечная, в три четверти дюйма ростом, принцесса. Она была совершенно мокрой, но выглядела вполне прилично, потому что платье тоже уменьшилось и по-прежнему было ей впору.