Увы. После того как сто двадцать лет назад произошел взрыв в медицинском центре «Странника», где находились инкубаторные камеры, прирост обитателей Рапиде стал зависеть только от них самих. Погибли все зародыши, яйцеклетки и биоматериал, привезенные с Земли, чтобы разнообразить генетическую популяцию нового поселения. Медцентр так и не восстановили, поэтому так медленно росло население. Крис настаивала, чтобы каждая женщина рожала, по крайней мере, пять шесть раз. Исключение составляли только научные работники. Им можно было иметь двоих троих детей, чтобы не отвлекаться от исследований.

Мама и папа сошлись по настоянию Крис. Планировалось, что у высокоинтеллектуальных родителей должны быть такие же дети. Но не всегда Крис оказывалась права. Два моих старших брата не оправдали ее надежд. У Романа обнаружился врожденный дефект – неспособность к образному мышлению. Сейчас он работает водителем на автоматическом погрузчике. А у Дэвида IQ едва хватило на техника электронщика.

И только третий ребенок (то есть я) получился такой, как надо. У меня были самые высокие баллы в школе, а потом и в институте. Я показывала блестящие результаты на олимпиадах и семинарах. В шестнадцать защитила кандидатскую, в двадцать – докторскую. А два года назад Крис позволила мне читать лекции в институте и брать себе учеников.

– Ладно, – вдруг заторопился Люк, – было приятно поболтать. Мне правда пора.

Развернулся и почти побежал по коридору в сторону выхода. Я удивленно уставилась в удаляющуюся спину.

– Ты мне так и не сказал, что делал в институте! – крикнула я ему вслед. Люк на мгновение обернулся и развел руками, словно извиняясь. И тут я увидела в просвете небольшое утолщение в области талии. Я ничего не успела сообразить, как мужчина быстро скрылся за поворотом.

Я задумчиво вошла в кабинет. Тревожная мысль не давала покоя. Я нажала кнопку интеркома на браслете:

– Крис, ты тут?

– Я всегда рядом с тобой, Нина, – сразу же отозвалась она, – почему ты не спишь?

– Развей мои сомнения, – я села на кровать и уставилась в темное окно. – Люк Донаван работает в нашем институте?

– Люк Донаван? Я никого не знаю с таким именем из всех моих детей, живущих в Александрии, Нина, – ответила Крис. – Кто это? Почему ты спрашиваешь?

– Я только что встретила его в коридоре института. Он куда то торопился, и под мышкой у него было что то объемное. Я подумала, если его пропустили охранные системы и твои камеры повсюду.

– Мои камеры не работают уже минут десять, – доброжелательный голос Крис превратился в безэмоциональный механический, – кто то отключил охранную систему. Опиши подробнее этого Донавана. Мне кажется, у нас ЧП.

– Высокий, около метра восьмидесяти пяти. Темноволосый, волосы скорее черные, чем каштановые. Ровный нос, чуть удлиненный, немного оттопыренные уши, небольшая родинка возле правого уха…

Я подробно описывала Люка, благо у меня была феноменальная память. А в голове параллельно крутились бесконечные вопросы: он в пятнадцать лет соврал мне, как его зовут? или он из «диких»? что же ему было нужно в институте? как он отключил камеры? и что украл?

– Донаван шел со стороны кабинета моего отца, – добавила я в конце, – был одет в обычный лабораторный комбинезон работника института. И мне показалось, он немного нервничал.

– Спасибо, девочка моя, – голос Крис опять стал ласковым, – я найду его. Камеры уже включились, да и из города он никуда не смог бы скрыться. А теперь спать, Нина. Правила для всех одинаковые, даже для моих любимчиков.

Я невольно улыбнулась. Какая она прелесть, наша Крис. Что бы мы без нее делали?

Она была со мной всегда, с самого раннего детства. Я слышала ее голос, когда лежала в автоматической колыбели.