Подруги неотрывно смотрели на своего предводителя, не зная, что делать. В отчаянии застыли они у края ямы. Тиндра и Нурима долго стояли, не шевелясь, пока их не спугнули звонкие человеческие голоса. Бросившись врассыпную, крольчихи укрылись в лавровых зарослях неподалеку. Из засады они увидели трех-четырех ребятишек, пробиравшихся к резервуару сквозь гущу азалий. Один из них, живой мальчишка лет десяти-одиннадцати, разбежался и перепрыгнул через яму. Он обернулся и, стоя на краю, заглянул внутрь.

— Ребята! — воскликнул он. — Там лежит дохлый кролик.

Его товарищ, подойдя поближе, тоже заглянул в яму.

— Да нет, он еще живой.

— Нет, дохлый!

— Нет, живой!

— Ну, ладно. Сейчас я тебе докажу, что дохлый.

Поставив руки на края ямы, мальчишка спрыгнул на дно. Наклонившись, он подобрал кролика, положил его на край бетонированной ямы, подтянулся и вылез на поверхность.

— Ну что! Я же говорил, что он сдох!

— Ничего не сдох! Сейчас мы его оживим. Погоди, я сбегаю за соломинкой.

— Да оставьте вы его в покое! — прикрикнула на сорванцов девочка, которая казалась самой старшей в компании. — Посмотрите на себя! Вы же все руки испачкали! Брось эту гадость немедленно, Филипп, я кому говорю! Мы скажем Хэммингсу, и он сам заберет вашу дохлятину отсюда. Э-ге-гей! — громко позвала она. — Мы идем!

Оставив кролика на бетонном бортике ямы, мальчики обогнули калину, перепрыгнули через несколько кустиков и исчезли из вида. Минуты две-три спустя Тиндра и Нурима осторожно вылезли из лавровых зарослей и приблизились к краю ямы.

— Песчаник, — тормошила Тиндра приятеля, дыша ему в нос. — Песчаник! Он живой! — шепнула она Нуриме. — Он дышит, и кровь бежит по жилам! Полижи ему ноздри и веки, может, он очнется. Вот так, хорошо.

Несколько минут крольчихи возились с Песчаником, приводя его в чувство. Наконец кролик пошевелился и, повернув голову, раскрыл глаза. Несчастный попытался встать, но ноги его не слушались.

— Что со мной случилось? Где собака? И где Наперстянка?

— Пойдем, спрячемся в кустах. Ты можешь идти? — спросила Тиндра. — Собаки здесь нет. Идем же! Тебе надо отдохнуть.

Только поздним вечером крольчихи вернулись на холм. За ними, прихрамывая, ковылял Песчаник. Первым, кого они встретили по возвращении, был Пятый. Он обнюхал рухнувшего на траву Песчаника и отправился к Ореху, чтобы сообщить ему новости.

— Пусть хорошенько выспится, — сказал Орех. — Отведи его в ближайшую нору, — приказал он Нуриме. — А ты, — обратился он к Тиндре, — останься. Я требую от тебя объяснений. Что вы делали около ямы, когда я категорически запретил подходить к ней?

Бедняжка Тиндра была так напугана суровым выговором, полученным от Главного Кролика, что ничего вразумительного объяснить не смогла, лишь несла какую-то околесицу в свое оправдание. Орех задал ей хорошую взбучку за своеволие, но факты говорили сами за себя. Если бы Тиндра и Нурима не пошли против воли Ореха, Песчаника уже не было бы в живых. И Орех в итоге оценил самоотверженность молодой крольчихи.

Что касается Песчаника, то после этого случая он совершенно изменился. Он никогда не говорил о том, что ему пришлось испытать, но с тех пор стал чрезвычайно уважительно относиться к старшим. Как-то раз — это было через несколько недель после истории с ямой — Одуванчик принимал у себя хлесси, который на несколько дней остановился погостить в их колонии.