Орех обвел собравшихся взглядом.

— Вот кролик, которого я подобрал на лугу. Я прекрасно понимаю ваши чувства, но мне обязательно нужно поговорить с ним. Я хочу знать, откуда он пришел и почему от него так мерзко пахнет.

— Слепень и навозная муха! — выругался Ястребиный Нос. — Какого черта, Орех-ра…

— Заткнись! — грубо оборвал его Главный Кролик. — Ты слышал, что я сказал. Оставь его в покое. Росинка, не могла бы ты пройти в мою нору?

У Ореха снова создалось впечатление, что кролики были в шоке и с большой неохотой подчинились его приказу. Кроличий инстинкт и вековые традиции были против него. Орех принудил себя медленно пересечь «Улей», велев Росинке и до смерти напуганному Очитку следовать за собой.

— А теперь расслабься, — сказал Орех чужаку, как только вся троица оказалась в норе Главного Кролика. — Тебе надо отдохнуть. Хочешь — поспи немного. Как ты себя чувствуешь?

— Могло быть хуже, — ответил Очиток. — Я готов побеседовать с тобой, если ты этого хочешь.

— Итак, — проговорил Орех, — ты, конечно, знаешь, что от тебя очень сильно пахнет Человеком. Вот почему все кролики ополчились против тебя и собираются убить. Мы с Росинкой хотели бы знать, как ты сюда попал и почему от тебя так сильно разит. Нам очень важно понять, не грозит ли нам опасность от людей, с которыми ты раньше был.

Очиток долго молчал в задумчивости. Наконец он произнес:

— Мне никогда в жизни не приходилось встречаться с дикими кроликами.

— Как же так получилось, что ты забрел к нам? — поинтересовался Орех.

— Я родился в клетке, — отвечал Очиток. — Нас было четверо в помете — два кролика и две крольчихи, включая меня, конечно. Как только мы открыли глаза и обросли мехом, наша мать рассказала нам, что когда-то ее сбил хрудудиль, и она пролежала без сознания много дней. Это было задолго до того, как у нее родились крольчата. Люди из хрудудиля подобрали ее и отнесли к себе домой. Они думали, что моя мать погибнет, но она выжила, вот ее и поместили в клетку, где мы и появились на свет. В той семье было двое ребятишек, обе девочки, и они приходили кормить и поить нас. Наша мама была очень крупной и сильной, вот почему она сумела выжить после того, как оказалась под колесами хрудудиля, и не умерла, попав в клетку.

— А как ее звали? — спросила Росинка.

— Рябинка, Треннион по-кроличьи, — сказал Очиток. — Она говорила нам, что это такая красная ягода, которая поздней осенью растет на деревьях. Но сам я никогда ее не встречал. Надеюсь, что еще увижу.

В конце концов мама поправилась, ну, почти поправилась. Она даже смогла выкормить нас, так что мы все выросли здоровыми и крепкими. Девочки очень хорошо ухаживали за нами, пока мы росли. Они приносили нам листья одуванчиков и порезанную на кусочки морковку — все эти названия мы узнали от матери. Я был самым крупным и сильным среди крольчат, и одна из девочек привязалась ко мне больше всех. Она постоянно вынимала меня из клетки, тискала меня, брала на руки и тащила показывать своим подружкам. Наверно, она втайне надеялась, что я стану совсем ручным, превращусь в живую игрушку. Но я не хотел этого. Я всегда пытался вырваться из ее рук и убежать, но она крепко держала меня. Более того, когда девочка вынимала меня из клетки, она крепко-накрепко запирала все окна и двери, чтобы я не мог улизнуть. Я уже потерял всякую надежду удрать.

Вообще удивляюсь, что мы смогли хоть как-то существовать в неволе, — настолько мы были подавлены и угнетены. Мы всегда чувствовали себя несчастными. Мать рассказывала нам о жизни на природе и учила не упускать шанса, если будет хоть малейшая возможность бежать.