|
С помощью каких средств он сделал свой выбор, Сэм не знал, но полагал, что причины для этого были благие. Об одном из таких избранников, Ричарде Френсисе Бартоне, Таинственный Незнакомец ему рассказал. Неужели вокруг каждого из этих двенадцати была какая то аура, позволяющая Отступнику определить, что именно этот человек в силах воплотить задуманное им? Какая то определенная окраска души? Только поздно вечером Сэм, Джо, Лотар и ахеец Одиссей разошлись по своим хижинам после празднования победы. От разговоров горло Сэма пересохло. Он пытался выжать из ахейца все, что тот знал об осаде Трои и о его последующих странствиях. То, что он услышал, не только не разъяснило, а скорее еще больше все запутало. Троя, известная Одиссею, вовсе не была городом вблизи Мраморного моря, руины которого земные археологи называли Троей. Та Троя, которую осаждали Одиссей, Агамемнон и Диомед, была намного южнее, напротив острова Лесбос и в глубине Малой Азии. Она была населена этрусками, которые в то время жили в Малой Азии и впоследствии ушли в Италию под натиском эллинских завоевателей. Одиссею был известен город, который последующие поколения считали Троей. Жители этого города имели родственные связи с Троей, которую штурмовал Одиссей. Он пал за пять лет до Троянской Войны, уничтоженный варварами с севера. Через три года после осады настоящей Трои, которая длилась всего два года, Одиссей участвовал в большом набеге данайцев или ахейцев на Египет, где в то время правил Рамзес III. Набег окончился плачевно. Одиссей спас свою жизнь, бежав в открытое море, и провел в странствиях три года, посетив Мальту, Сицилию и некоторые области Италии – земли, в те времена совершенно неизвестные грекам. Не было ни листригонов, ни Эола, ни Калипсо, ни Цирцеи, ни Полифема. Жену его звали действительно Пенелопой, но соискателей на ее руку не было и ему некого было убивать по возвращении домой. Что касается Ахиллеса и Гектора, Одиссей знал о них только понаслышке, как о героях песен. Он предполагал, что они оба были из пеласгов – народа, жившего на Эллинском полуострове до того, как с севера пришли ахейские завоеватели. Ахейцы адаптировали песни пеласгов для своих собственных целей, а позднее барды, должно быть, включили их в «Илиаду». Одиссей слышал «Илиаду» и «Одиссею», поскольку ему здесь однажды повстречался ученый, который мог прочесть обе эти поэмы наизусть. – А как же деревянный конь? – спросил Сэм, совершенно уверенный, что и этот вопрос задается впустую. Но к его удивлению Одиссей сказал, что не только знает об этом, но и что он действительно был инициатором подобной затеи. Этот обманный трюк был порожден отчаянием и безумием и, по логике, был обречен на неудачу. И это для Сэма было самым ошеломляющим из всего, что он услышал. Всех ученых объединяло единодушное отрицание правдоподобности этой истории, все они заявляли об очевидной невероятности этого. Было абсолютно нереально, как они утверждали, что ахейцы были настолько глупы, чтобы построить коня, а троянцы – настолько глупы, чтобы дать себя обмануть. Но деревянный конь на самом деле существовал, и ахейцы, спрятавшись внутри него, проникли в город. Фон Рихтгофен и Джо молча слушали их беседу. Сэм решил, что несмотря на предупреждение этика никому о нем не говорить, Джо и Лотару следует все же о нем знать. Иначе многое из того, что станет затевать Сэм, будет непонятно даже близким его сообщникам. Кроме того, Сэм чувствовал, что если он приобщит других к этой тайне, то это покажет этику, что он, Сэм, действительно управляет ходом событий. Это было, конечно, ребячеством, но тем не менее Сэм совершил это. Он пожелал спокойной ночи всем, кроме Джо, и лег на койку. Но несмотря на сильную усталость, он никак не мог заснуть. Храп Джо, доносившийся сквозь замочную скважину, был подобен вихрю и вовсе не способствовал сну. Кроме того, он сильно возбудился в преддверии завтрашних событий, и его била нервная дрожь и стучало в висках. |
