— Обалдеть.

— Тебя что, замкнуло? — вспыхнула Нонна, глядя на Аленку.

— Но тут такое!

— Какое? — Нонна пришла в себя. — Боренька, мы ее перевоспитаем вместе. Знаешь, у меня хороший родственник в Саратове, служит в колонии для особо опасных преступников. Он ее куда-нибудь пристроит.

— Нонна! Это моя дочь!

— Папка! — Жана кинулась в отцовские объятия. — Я знала, что ты не такой подлец, и удочеришь меня обратно. Я тоже хочу машину и квартиру! И твоей любви, — опомнилась она, хитро глядя в глаза вновь обретенному родителю. — Честное слово, ничего противозаконного я и мой друг не совершали. А Снежана все придумала. Ты знаешь, как я ее люблю?! Сильно-сильно, как тебя. Все эти годы я была такая одинокая, особенно, когда узнала, как вы хорошо живете. Я тоже хочу с вами хорошо жить. Папка, ты поможешь своей девочке?

Борис Федорович пожал плечами и полез в карман за платком.

— А мне-то что делать? — повернулась к сыщику изумленная Снежана.

— Вам решать, — хмыкнул тот и добавил, — на семейном совете.

— Снежаночка, милая, — к ней подошла Нонна и взяла под руку, уводя из-за стола, — давай договоримся действовать вместе в интересах Бореньки. Ты же знаешь, я только о нем думаю…

— Ну, теперь, — обратился Туровский к Клементине, — выпьем! За любовь.

— За любовь! — подтвердил Станислав Горецкий, наливая шампанское. — А Василий? Он не наш родственник?

— Ваш, — улыбнулся Андрей. — Здесь тоже никаких сомнений быть не может. Василий ваш дальний родственник. Вообще-то на самом деле он из Костромы.

— Как я рада, — призналась Клементина, — у меня столько новой родни! Светочка, деточка, Васенька, присоединяйтесь!

И шумный праздник продолжился на отдельно взятом краю стола.

Скелеты из шкафа, обремененные семейными тайнами, порой бывают очень даже привлекательными. Но в каждом из них остается искорка неразгаданной полностью тайны, готовая при первом удобном случае вспыхнуть жарким пламенем, которое не пощадит никого. Но это уже другая история.