— У нее плохая память? — полюбопытствовал Монк.

— Когда как, — ответил Киприан с кривой ухмылкой. Он дернул шнурок звонка, но, когда явился дворецкий, говорил с ним Бэзил. Именно он распорядился сначала пригласить миссис Сандеман, а уж затем мистера Терека.

Фенелла Сандеман имела причудливое сходство с Бэзилом. Те же темные глаза и короткий прямой нос, тот же нервный широкий рот, но голова поменьше и более мягкие черты лица. В юности ей, вероятно, был присущ некий экзотический шарм, который легко спутать с красотой, но ныне облик ее поражал лишь своей необычностью. Монк даже не поинтересовался степенью их родства — слишком уж велико было сходство. Она была примерно того же возраста, что и Бэзил, — лет, наверное, под шестьдесят, но боролась с наступающей старостью всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Монк не настолько разбирался в женщинах, чтобы разом распознать эти ухищрения, и лишь мысленно отметил их наличие. Если он когда-то и был знатоком по части уловок слабого пола, то утратил эти навыки наряду с другими ценными сведениями. Однако даже он заметил, насколько все в облике Фенеллы искусственно: румянец — фальшивый, линия бровей — слишком уж отчетливая, волосы — чересчур густые и темные.

Она оглядела Монка с нескрываемым интересом, но предложение Бэзила присесть отвергла.

— Как поживаете? — осведомилась она хрипловатым жеманным голосом, чуть заметно шепелявя.

— Фенелла, это полицейский, а не гость, — одернул ее сэр Бэзил. — Он расследует обстоятельства смерти Октавии. Похоже, она была убита кем-то из проживающих в доме, предположительно одним из слуг.

— Из слуг? — Черные нарисованные брови Фенеллы взлетели. — Боже мой, как это ужасно!

Ужаса, однако, Монк в ее голосе не услышал. Если бы не абсурдность такого предположения, он бы мог поклясться, что новость ее возбуждает.

Кажется, у сэра Бэзила сложилось такое же впечатление.

— Следи за собой, — бросил он. — Тебя пригласили сюда по серьезному делу. Полиция предполагает, что Октавия открыла, по всей видимости нечаянно, какой-то секрет, из-за чего ее и убили. Инспектор Монк хотел бы знать, не говорила ли она с тобой на эту тему. Да или нет?

— О боже! — Фенелла даже не взглянула на брата, ее глаза так и сверлили Монка. Будь она лет на двадцать моложе и не принадлежи к высшему свету. Монк бы решил, что она пытается с ним кокетничать. — Я должна подумать, — мягко сказала Фенелла. — Сейчас я просто не могу припомнить все, что она мне говорила за последние несколько дней. Бедное дитя! В ее жизни было так много трагедий. Потерять на войне мужа чуть ли не сразу после свадьбы! Как это ужасно — принять смерть из-за какого-то несчастного секрета! — Она вздрогнула и поежилась. — Что бы это могло быть? — Фенелла театрально распахнула глаза. — Внебрачный ребенок, вы полагаете? Да… нет! Из-за этого служанка могла потерять место… Но разве речь идет о женщине? — Она на шаг приблизилась к Монку. — Как бы то ни было, ни одна из наших служанок не нагуляла ребенка — мы бы тотчас узнали… — Она издала странный горловой звук, похожий на смешок. — В самом деле, как такое можно держать в секрете?.. Преступная связь — вот что это было! Роковая страсть, о которой никто не должен был знать. А Тави случайно прознала! Из-за этого ее, бедняжку, и убили. Чем мы можем помочь вам, инспектор?

— Пожалуйста, будьте осмотрительны, миссис Сандеман, — хмуро ответил Монк. Он не знал, можно ли всерьез относиться к ее словам, но чувствовал себя обязанным предупредить Фенеллу об опасности.