Покончив со скорбными делами, Городецкий скомандовал:

- К сейфу никого не подпускай, Рыбалко! Я распоряжусь, сейчас поставят круглосуточную охрану. Если кто сунется, с любыми удостоверениями и наказами - сразу же меня наберешь!

- Все понял, Виктор Сергеевич!

Ага, стало быть фамилию теперь знаем, Рыбалко...

- А ты, - Городецкий обернулся к Шульге, - поедешь со мной. Сам понимаешь, нужно поговорить.

Попетляв по центральным улицам, "Сабурбан" Городецкого нырнул за тяжелые металлические ворота, автоматически раскрывшиеся при его приближении. Место было известное - военный завод, занимающий целый квартал в центре Киева

Шульга приметил в углу лобового стекла электронный пропуск-наклейку. Такую же систему собирался установить на "Объекте М" и Назгул. Где он, кстати?

Шульга попробовал связаться, но номер был недоступен. Значит, компаньон уже в самолете, а там даже космическая связь работает только в прямой видимости спутника из иллюминатора.

Городецкий всю дорогу молчал. Шульга тоже не лез с вопросами, раз уехали - значит так надо.

Шульга, а точнее Назгул, после той, первой встречи, поинтересовался подробностями жизни своего главного босса.

В газетном смысле слова олигархом он не был - декларированное состояние немного не дотягивало до миллиарда, да и  карманной фракции в Раде он не имел. Но собственное государство в государстве построил.

Фундамент семейной бизнес-империи заложил в веселые девяностые отошедший от дел отец. Бывший партийный функционер очень удачно приватизировал два завода, которые стали основой холдинга. Заводы сперва, получая деньги раз в пятилетку, как могли, отрабатывали государственный оборонный заказ. Но отец и сын Городецкие под гипермаркеты цеха не перепрофилировали и острова в Средиземном море оптом не покупали. Деньги, если и выводили на офшоры, то только для того, чтобы вкладывать их в современное оборудование и технологии. В результате продукция к тому времени уже четырех приватизированных заводов стала пользоваться спросом на мировом рынке, а Виктор, приняв у отца эстафетную палочку, построил еще пять, заточенных на высокотехнологичную комплектацию для европейских концернов.

- Миллиарда три, короче - оценил все это хозяйство Назгул. - Ты со своими восемью миллионами на его фоне смотришься бледно, хотя если клювом прощелкать, он у тебя их отхапает и не поморщится, как свое. Но вот если найдем оставшиеся двести лимонов, то сможем говорить с ним на одном языке...

Шульга кладоискательского оптимизма Назгула не разделял. Вспоминая тот разговор, про себя усмехнулся гримасам жизни. Восемь миллионов долларов, сумма для таксиста-атошника невообразимая даже теоретически, для кого-то может оказаться и "каплей в море"...

Система безопасности на объектах у Городецкого была построена примерно по одной схеме. Административное здание пряталось за внутренним периметром ограждения. Миновав по пути три поста охраны, из просторного современного вестибюля они поднялись на второй этаж. В приемной девочка-секретарша, шустро выскочив из-за компьютера, открыла перед Городецким дверь без таблички.

- Заходи! - сказал олигарх.

Кабинет европеизированного владельца заводов - газет - пароходов не грешил партийно-колхозными стадионными габаритами. Городецкий-сын, похоже, оставил здесь все как было при Городецком-отце. Добротный дубовый стол, на нем россыпь бумаг, ноутбук, в меру большой дисплей. Кожаное кресло, разительно напоминающее то, в котором «работал» незабвенный Дон Корлеоне -- Шульга, лежа в клинике, несколько раз пересмотрел все три фильма. За хозяйским креслом красовалась типичная для людей Запада «стена славы» - дипломы, сертификаты и фотографии, свидетельствующие о том, что работающий за этим столом человек не только обладает множеством профессиональных достоинств, но и обласкан вниманием сильных мира сего.